Кровавые небеса

Мне не то, чтобы безразлично о чём они разговаривают — просто я ужасно выдохлась, так что думать ещё и о их паршивых недомолвках банально лень. Странное состояние… Даже когда приходилось изгонять ежедневно по несколько демонов, семь дней в неделю без выходных, я не чувствовала себя настолько измотанной. Нет, здесь дело не в физической усталости — я устала морально, мой мозг пухнет и разрывается на части от обилия рухнувших на голову проблем, требующих скорейшего разрешения.

Изгнать демона? Не вопрос. Убить? Да пожалуйста! Но играть роль сестры милосердия и постоянно заботиться о других, думать о их чувствах, налаживать отношения, поддерживать баланс? Это худшее для меня. Я могу притворяться, могу даже убедить себя в том, что ничто человеческое мне не чуждо, что сердце в груди всё ещё способно испытывать светлую радость, дружескую привязанность — всё это лишь иллюзии. Только тени, отголоски истинных чувств, которые не доступны в настоящем: вместо светлой радости — мрачное удовлетворение и злорадство, дружба и забота — только лишь рациональное знание, что-то вроде «они рядом и моя задача не дать им умереть». Вот и всё. Я больше не испытываю ничего настоящего, кроме ярости и боли — осталась всего лишь память о том, что должно ощущаться и при каких обстоятельствах.

Дверь в прошлое закрыта, её завалило трупами и чувствительная златовласая девчонка с наивными идеалами осталась по ту сторону. Лея Абданк — беззаботный и мечтательный подросток, любящий весь мир и окружённый обожанием близких — не сможет разгрести своими тонкими ручонками стену из останков, ей не одолеть этот рубеж.

Пусть там и сдохнет.

Ника Абданк просто перешагнёт через тела и гора трупов за её спиной будет расти, всё надёжнее закрывая путь в прошлое. Поэтому я ненавижу, когда меня называют полным именем «Леяника» — будто две половины приближаются друг к другу, грозясь прорвать укрепления и смести всё сокрушительной лавиной безумия. Баланс слишком хрупок. Но я уже выбрала сторону.

Подойдя к нагревшемуся под солнцем железному коню, я сняла куртку и закрепила её на сидении — плевать, что теперь стали видны ножны с клинком. Телефонный звонок застал меня врасплох, оторвав от самокопания. Совсем недавно заевшую мозг «Аве Мария» сменила мощная роковая композиция с ёмким названием «Monster», чьи бешеные биты заставили меня слегка вздрогнуть. Усмехнувшись, я нажала «приём», чтобы тут же услышать голос Юстаса, в котором отчётливо звучало возбуждение пополам с мрачной напряжённостью. Так обычно бывает перед заданием или когда заваривается крутая сверхъестественная каша. Вот только храбрый командир сейчас вынужденно пребывает в госпитале при обители и ближайшая перспектива битвы для него ой как далека.

— В районе Уяздовского парка, на улице Мязовецкого горит двухэтажное здание жилого кондоминиума. Я не могу покинуть обитель, — прорычал командир первого отряда, — сколько времени займёт у тебя дорога туда?

— Юстас, может ты объяснишь зачем я должна присутствовать на пожаре? — спросила я, устало вздохнув. — Для полного счастья мне не хватает только работы в пожарной бригаде, блин!

— Рамон.

Этого короткого ответа оказалось достаточно. Рамон — самая странная личность в корпусе экзорцистов, он Чувствующий. Или «наблюдатель». Так мы называем редких людей, способных ощущать колебания пространства, возникновение воронок и демоническую энергию. Они что-то вроде спутника слежения, разведчиков и сигнализации. Я видела Рамона всего дважды и не имею ни малейшего желания сталкиваться с ним снова. Мне совсем не понравилось как он на меня смотрел.

— Ясно. Буду там через пять минут, я как раз в центре. Рамон давал какие-то конкретные рекомендации?

— Нет. Только место назвал. Потом мы подключились к полицейской волне и узнали про пожар. Туда уже отправился кто-то из пятого отряда. Я решил, что ты должна это видеть.

— Понятно. Ладно, потом созвонимся. Выздоравливай.

Подумав, я включила беззвучный режим и сунула мобильный в карман брюк. Последний раз бросила хмурый взгляд в сторону департамента, запрыгнула на сидение и нажала на газ. Мотоцикл утробно взревел и уже через минуту удалось выехать из застывшего в пробке центра на более свободную объездную дорогу.

На улице Мязовецкого я оказалась минут через пять-семь, как и рассчитывала. Столпотворение зевак и служебных машин тоже не стало сюрпризом. Кое-кому медики оказывали помощь, носилки расположились прямо на асфальте и склонившийся над ними врач с помощью ингалятора приводил в чувство растрёпанную женщину. На правой половине её лица пузырились ожоги, что наверняка было адски болезненно.

Хм, кажется, до этого момента мне ни разу не приходилось иметь дело с пожарами. В обители мы только знакомились с теорией — большее количество времени отводилось штудированию экзорцизмов и боевой подготовке. Что ж, всё когда-то бывает впервые.