Добавить в моё избранное
373 мин, 33 сек 5504
Шатерхенд уже успел скрыться в густом Тумане. Люди в красных балахонах все так же пожирали глазами площадь. Палач рванулся вперед, выставив перед собой лезвие. От этой неожиданной прыти грузного священника Твинс сделал несколько быстрых, неосторожных шагов назад и споткнулся о тело очередной жертвы фанатиков. Кзулчибара теперь не спешил… Он медленно поднимал свой клинок для решающего удара. Билл впал в некое оцепенение, он не мог пошевелиться, хотя уже ничем не сдерживаемый страх завладел его сознанием полностью. Вдруг метко пущенный слепцом томагавк с шумным хлюпаньем вошел до середины рукоятки в спину Палача. Тот покачнулся… Такой удар не смог бы выдержать никто, даже самый мощный и сильный мужчина. Топорик должен был перебить Бернсу хребет и Твинс с нетерпением ждал, сжав вмиг вспотевшие ладони, когда, когда же наконец тесак выскользнет из ослабевших рук убийцы… Но Палач устоял. Экзальчибуте метнул еще один томагавк. Затем еще… Кзулчибара лишь слегка вздрагивал от этих смертельных попаданий, а затем не спеша развернувшись, двинулся на дерзнувшего на него напасть краснокожего. Воспользовавшись этой заминкой, Билл подбежал к великану сзади и вогнал кривое лезвие точно между лопаток. Четыре лезвия торчавшие из спины не причиняли Палачу никаких неудобств. Он даже не стал отмахиваться от Твинса, лишь продолжил свой путь к слепому, шарящему по земле руками в поисках лука. Еще один взмах и… Экзальчибуте был рассечен надвое.
На землю хлынули внутренности индейца, и над площадью пронесся полный восхищения вздох слуг. Утреннее тусклое солнце и не думало появляться, мертвый Город словно окутала вечная Ночь, в которой не было никакого света, кроме красного сияния Демона. Постояв некоторое время над трупом краснокожего, Палач развернулся в сторону Билла.
«Теперь я абсолютно безоружен. У меня нет НИЧЕГО против этого чудовища… Но должен же… Должен же быть выход!» — Твинс подхватил с земли тяжелый булыжник и запустил в Кзулчибару. Тому достаточно было лишь поднять огромную руку, и двадцатифунтовый камень отскочил от нее, как от стальной стены.
«Конец? Сейчас? Нет, это невозможно! Я должен жить… Должен!» — Билл молился всем святым этого мира, надеясь на спасительное чудо. Больше ему не на что было надеяться…
И тут паучок, нарисованный у него на шее незадолго до смерти Экзальчибуте вдруг неожиданно зашевелил лапками. Твинс почувствовал как цепкие маленькие крючки оцарапав его кожу стали перемещаться от шее к плечу. Несколько раз тряхнув головой, чтобы развеять морок, Билл попытался избавится от нестерпимого зуда. Но на месте нарисованной фигурки уже ничего не было и что-то маленькое и очень юркое скользило по его одежде. Он совершенно ничего не понимая наблюдал, как оживший рисунок сбегал по штанине вниз. Палач остановился, по всей видимости тоже рассматривая этого нежданного гостя. Паук же быстро перебирая мохнатыми лапками побежал к Кзулчибаре и в мгновение ока взобрался на его мощное тело. Великан попытался смахнуть с себя паука, но тот держался очень крепко и передвигаясь все быстрее исчез, скрывшись под ржавой пирамидой… А затем Палач взвыл… Это был крик в котором не было ничего человеческого, в нем не было ничего ЖИВОГО. Даже не бас, а что-то еще более низкое, находящееся на пределе человеческого слуха. Так звучит набирающий силу смерч или прорывающий дамбу селевой поток. Палач выронил свой огромный нож и схватился за края своего металлического головного убора, не то пытаясь его сорвать, не то просто скребя ногтями в бессильной злобе. У Твинса не было времени рассуждать. Он уже убегал прочь от площади, воспользовавшись этим моментом замешательства и на ходу пробив телом оцепление фанатиков. Те настолько растерялись, наблюдая поражение своего командира, что стали кидать копья вслед убегающему Биллу только через пару минут. На шее у Твинса открылась новая рана, но он был рад, что отделался такой мелочью, хотя мог потерять жизнь.
У самого выхода из французского Города его поджидал Экзальчибуте… Рассудок Билла был отказывался воспринимать действительность. Найдя лишь одно объяснение происходящему, он устало произнес:
Признайся, это ведь просто очередной кошмар?
Нет… Это не кошмар. Это хуже… — через все тело краснокожего проходил кривой рваный, рассекающий туловище надвое шрам.
Утреннее солнце все никак не показывалось на востоке. Ночь словно растянулась во времени, становясь только еще чернее. Густая Тьма накатывала на Твинса со всех сторон… Вместе с ней на его тело навалилась страшная, невыносимая тяжесть, усталость буквально пригибающая его к грязной, рыхлой земле. Билл покачнулся, чуть было не упал, но Экзальчибуте успел подхватить его. Двигался слепец очень медленно, неестественно медленно, будто утопленник под водой или муха в медовой патоке. Летящие со стороны Города копья почти зависли в воздухе. Гудящий в воздухе болотный гнус застыл и едва различимо взмахивал крыльями В наступающей густой, вязкой темноте быстро тонуло все кроме разрубленного несколько минут назад индейца.
На землю хлынули внутренности индейца, и над площадью пронесся полный восхищения вздох слуг. Утреннее тусклое солнце и не думало появляться, мертвый Город словно окутала вечная Ночь, в которой не было никакого света, кроме красного сияния Демона. Постояв некоторое время над трупом краснокожего, Палач развернулся в сторону Билла.
«Теперь я абсолютно безоружен. У меня нет НИЧЕГО против этого чудовища… Но должен же… Должен же быть выход!» — Твинс подхватил с земли тяжелый булыжник и запустил в Кзулчибару. Тому достаточно было лишь поднять огромную руку, и двадцатифунтовый камень отскочил от нее, как от стальной стены.
«Конец? Сейчас? Нет, это невозможно! Я должен жить… Должен!» — Билл молился всем святым этого мира, надеясь на спасительное чудо. Больше ему не на что было надеяться…
И тут паучок, нарисованный у него на шее незадолго до смерти Экзальчибуте вдруг неожиданно зашевелил лапками. Твинс почувствовал как цепкие маленькие крючки оцарапав его кожу стали перемещаться от шее к плечу. Несколько раз тряхнув головой, чтобы развеять морок, Билл попытался избавится от нестерпимого зуда. Но на месте нарисованной фигурки уже ничего не было и что-то маленькое и очень юркое скользило по его одежде. Он совершенно ничего не понимая наблюдал, как оживший рисунок сбегал по штанине вниз. Палач остановился, по всей видимости тоже рассматривая этого нежданного гостя. Паук же быстро перебирая мохнатыми лапками побежал к Кзулчибаре и в мгновение ока взобрался на его мощное тело. Великан попытался смахнуть с себя паука, но тот держался очень крепко и передвигаясь все быстрее исчез, скрывшись под ржавой пирамидой… А затем Палач взвыл… Это был крик в котором не было ничего человеческого, в нем не было ничего ЖИВОГО. Даже не бас, а что-то еще более низкое, находящееся на пределе человеческого слуха. Так звучит набирающий силу смерч или прорывающий дамбу селевой поток. Палач выронил свой огромный нож и схватился за края своего металлического головного убора, не то пытаясь его сорвать, не то просто скребя ногтями в бессильной злобе. У Твинса не было времени рассуждать. Он уже убегал прочь от площади, воспользовавшись этим моментом замешательства и на ходу пробив телом оцепление фанатиков. Те настолько растерялись, наблюдая поражение своего командира, что стали кидать копья вслед убегающему Биллу только через пару минут. На шее у Твинса открылась новая рана, но он был рад, что отделался такой мелочью, хотя мог потерять жизнь.
У самого выхода из французского Города его поджидал Экзальчибуте… Рассудок Билла был отказывался воспринимать действительность. Найдя лишь одно объяснение происходящему, он устало произнес:
Признайся, это ведь просто очередной кошмар?
Нет… Это не кошмар. Это хуже… — через все тело краснокожего проходил кривой рваный, рассекающий туловище надвое шрам.
Утреннее солнце все никак не показывалось на востоке. Ночь словно растянулась во времени, становясь только еще чернее. Густая Тьма накатывала на Твинса со всех сторон… Вместе с ней на его тело навалилась страшная, невыносимая тяжесть, усталость буквально пригибающая его к грязной, рыхлой земле. Билл покачнулся, чуть было не упал, но Экзальчибуте успел подхватить его. Двигался слепец очень медленно, неестественно медленно, будто утопленник под водой или муха в медовой патоке. Летящие со стороны Города копья почти зависли в воздухе. Гудящий в воздухе болотный гнус застыл и едва различимо взмахивал крыльями В наступающей густой, вязкой темноте быстро тонуло все кроме разрубленного несколько минут назад индейца.
Страница
55 из 99
55 из 99
