Добавить в моё избранное
388 мин, 35 сек 4727
От той крови, которая текла из прокушенной губы ночного пришельца. От тех капель, которые падали с его подбородка. Он стоял и смотрел на эту кровь. Стоял, прижимал к себе дочь и смотрел на эту кровь.
В следующие два дня до похорон тещи Валера просидел дома. На работу он не пошел. С Викой, в основном, занималась соседка.
В день смерти тещи Валера решил применить старый испытанный способ отрешения от всех проблем. Решил напиться. Взяв в соседнем магазине бутылку водки, Валера вернулся домой. Нарезал хлеб, колбасу. Открыл банку огурцов. Он выпил эту бутылку в течении 20 минут, тремя дозами, почти не закусывая. И «отключился». Очнулся через несколько часов, сидя на полу в ванной комнате. Голова болела, сильно тошнило. С трудом поднявшись с пола, он вышел на кухню и прямо из крана напился воды. Никакого облегчения не наступило. Наоборот, к душевным мучениям добавились еще и муки физические.
«Нет, — подумал Валера, — так не пойдет, так только еще хуже».
Он выпил несколько таблеток от головной боли и лег на диван. И весь этот день, ночь и следующий день он пролежал на диване, изредка вставая, чтобы попить воды. Он практически не спал, изредка окунаясь в зыбкую дремоту. На второй день к нему зашел его двоюродный брат, Олег. Посмотрев на Валеру, он сказал:
— Будь дома. Похоронами есть кому заниматься. Приходи уже на сам вынос. Это завтра, в 2 часа. Тещу твою привезли сегодня из морга домой. Ночь переночует, а завтра — похороны. И держись, брательник.
Посидев еще немного, брат ушел. Несколько раз заходила соседка, Катя. Вика все это время была у нее. Поговорив немного с Валерой и взяв некоторые игрушки, Катя снова ушла к себе домой. Решили, что Вика пока, несколько дней, полностью побудет у нее.
На следующий день, примерно в двенадцать часов, Валера оделся и пошел к родителям Лены.
Стоял погожий зимний день. Солнце ярко светило. Было градусов десять-двенадцать мороза. Валера шел по улице, не глядя по сторонам. А вокруг продолжалась обычная жизнь. С ее большими и маленькими радостями и горестями. По своим делам шли люди, ехали машины. Но Валера был уже вне этой текущей рядом жизни. Внутри его и вокруг него уже был другой мир. И мир этот был до краев наполнен горем. И выхода из этого мира не было. И не будет.
Он подошел к дому родителей Лены. У подъезда уже собирались люди. В основном пожилые женщины, пенсионерки. Работающие друзья и знакомые подойдут поближе к выносу тела. Валера зашел в подъезд, поднялся на 2 этаж и зашел через незапертую дверь в квартиру. Людей в квартире было уже много. На кухне и в коридоре стояли несколько мужчин, тихо разговаривая между собой. Валера поздоровался с ними и заглянул в комнату. Посредине комнаты стоял гроб, обитый ярким красным, скорее бордовым бархатом. Крышка гроба, тоже задрапированная бархатом, стояла в углу комнаты. Возле окна находились несколько венков. Ковровое покрытие с пола было снято. Гроб стоял недалеко от окна рядом с диваном. С другой стороны гроба стояло несколько стульев. На диване и стульях сидели близкие родственники умершей тещи. Еще несколько человек стояли в комнате, недалеко от двери.
Валера зашел в комнату и остановился недалеко от гроба, в ногах. Покойница лежала почти полностью закрытая белым церковным материалом. Только виднелся верх темно-коричневого платья, в которое она была одета. Лицо ее, хоть и осунулось, но выглядело в целом хорошо, если так можно сказать. Волосы аккуратно уложены. Кожа была неестественно белого цвета, но без пятен, ровная, без провалов.
Валера молча стоял у гроба и смотрел на умершую. С тещей у него всегда были нормальные, ровные отношения. Он ее, конечно, не любил, как мать, но относился к ней очень хорошо. И сейчас он искренне сожалел о ее смерти. Ему было жаль, что она так скоропостижно умерла, не дожив до шестидесяти лет. Ведь она ничем серьезным не болела. И ее смерть стала полной неожиданностью для всех, в том числе и для него.
Он перевел взгляд на людей, находившихся у гроба. На стульях сидели сестры и племянницы, а на диване — уже старенькие две тещины тетки. На краю дивана, у самого изголовья гроба, сидел тесть. Он, не отрываясь, смотрел на жену. Тесть за эти дни осунулся и еще больше поседел. Его руки, сцепленные на коленях в замок, чуть-чуть, еле заметно подрагивали. Он поднял голову и посмотрел на стоявших у гроба людей. И тут он увидел Валеру, их взгляды встретились.
И Валера с изумлением заметил, как взгляд тестя резко изменился. Глаза стали жесткими и злыми. Его губы плотно сжались. А все лицо, каким то неуловимым образом, превратилось в какое-то подобие злобной маски. Такие африканские сувениры висели на стенах дома Валериных родителей. Он маленький довольно сильно боялся их. И помнил выражение лиц этих масок до сих пор, уже став взрослым человеком.
Тесть встал со своего места и стал осторожно, но настойчиво протискиваться между гробом и сидевшими на диване людьми к выходу.
В следующие два дня до похорон тещи Валера просидел дома. На работу он не пошел. С Викой, в основном, занималась соседка.
В день смерти тещи Валера решил применить старый испытанный способ отрешения от всех проблем. Решил напиться. Взяв в соседнем магазине бутылку водки, Валера вернулся домой. Нарезал хлеб, колбасу. Открыл банку огурцов. Он выпил эту бутылку в течении 20 минут, тремя дозами, почти не закусывая. И «отключился». Очнулся через несколько часов, сидя на полу в ванной комнате. Голова болела, сильно тошнило. С трудом поднявшись с пола, он вышел на кухню и прямо из крана напился воды. Никакого облегчения не наступило. Наоборот, к душевным мучениям добавились еще и муки физические.
«Нет, — подумал Валера, — так не пойдет, так только еще хуже».
Он выпил несколько таблеток от головной боли и лег на диван. И весь этот день, ночь и следующий день он пролежал на диване, изредка вставая, чтобы попить воды. Он практически не спал, изредка окунаясь в зыбкую дремоту. На второй день к нему зашел его двоюродный брат, Олег. Посмотрев на Валеру, он сказал:
— Будь дома. Похоронами есть кому заниматься. Приходи уже на сам вынос. Это завтра, в 2 часа. Тещу твою привезли сегодня из морга домой. Ночь переночует, а завтра — похороны. И держись, брательник.
Посидев еще немного, брат ушел. Несколько раз заходила соседка, Катя. Вика все это время была у нее. Поговорив немного с Валерой и взяв некоторые игрушки, Катя снова ушла к себе домой. Решили, что Вика пока, несколько дней, полностью побудет у нее.
На следующий день, примерно в двенадцать часов, Валера оделся и пошел к родителям Лены.
Стоял погожий зимний день. Солнце ярко светило. Было градусов десять-двенадцать мороза. Валера шел по улице, не глядя по сторонам. А вокруг продолжалась обычная жизнь. С ее большими и маленькими радостями и горестями. По своим делам шли люди, ехали машины. Но Валера был уже вне этой текущей рядом жизни. Внутри его и вокруг него уже был другой мир. И мир этот был до краев наполнен горем. И выхода из этого мира не было. И не будет.
Он подошел к дому родителей Лены. У подъезда уже собирались люди. В основном пожилые женщины, пенсионерки. Работающие друзья и знакомые подойдут поближе к выносу тела. Валера зашел в подъезд, поднялся на 2 этаж и зашел через незапертую дверь в квартиру. Людей в квартире было уже много. На кухне и в коридоре стояли несколько мужчин, тихо разговаривая между собой. Валера поздоровался с ними и заглянул в комнату. Посредине комнаты стоял гроб, обитый ярким красным, скорее бордовым бархатом. Крышка гроба, тоже задрапированная бархатом, стояла в углу комнаты. Возле окна находились несколько венков. Ковровое покрытие с пола было снято. Гроб стоял недалеко от окна рядом с диваном. С другой стороны гроба стояло несколько стульев. На диване и стульях сидели близкие родственники умершей тещи. Еще несколько человек стояли в комнате, недалеко от двери.
Валера зашел в комнату и остановился недалеко от гроба, в ногах. Покойница лежала почти полностью закрытая белым церковным материалом. Только виднелся верх темно-коричневого платья, в которое она была одета. Лицо ее, хоть и осунулось, но выглядело в целом хорошо, если так можно сказать. Волосы аккуратно уложены. Кожа была неестественно белого цвета, но без пятен, ровная, без провалов.
Валера молча стоял у гроба и смотрел на умершую. С тещей у него всегда были нормальные, ровные отношения. Он ее, конечно, не любил, как мать, но относился к ней очень хорошо. И сейчас он искренне сожалел о ее смерти. Ему было жаль, что она так скоропостижно умерла, не дожив до шестидесяти лет. Ведь она ничем серьезным не болела. И ее смерть стала полной неожиданностью для всех, в том числе и для него.
Он перевел взгляд на людей, находившихся у гроба. На стульях сидели сестры и племянницы, а на диване — уже старенькие две тещины тетки. На краю дивана, у самого изголовья гроба, сидел тесть. Он, не отрываясь, смотрел на жену. Тесть за эти дни осунулся и еще больше поседел. Его руки, сцепленные на коленях в замок, чуть-чуть, еле заметно подрагивали. Он поднял голову и посмотрел на стоявших у гроба людей. И тут он увидел Валеру, их взгляды встретились.
И Валера с изумлением заметил, как взгляд тестя резко изменился. Глаза стали жесткими и злыми. Его губы плотно сжались. А все лицо, каким то неуловимым образом, превратилось в какое-то подобие злобной маски. Такие африканские сувениры висели на стенах дома Валериных родителей. Он маленький довольно сильно боялся их. И помнил выражение лиц этих масок до сих пор, уже став взрослым человеком.
Тесть встал со своего места и стал осторожно, но настойчиво протискиваться между гробом и сидевшими на диване людьми к выходу.
Страница
17 из 105
17 из 105
