Каннибал

— парень неожиданно сменил тему. Алина помотала головой:

— Нет.

— Обычай такой: парня, достигшего по мнению отца и людей, нужного возраста подводят к Дону и говорят: «Плыви!» Происходит посвящение, кстати, обычно весной, когда вода мягко говоря… бодрит. Так вот, если парень спокойно заходит в воду и окунается, но отец говорит: «На тот берег плыви и назад возвращайся!» Если парень и здесь не сплоховал, то считай он уже почти казак. Но это только первая часть посвящения-испытания! Угадай, какая вторая?!

Алина на минуту задумалась, вспоминая что про казаков знает:

— Проверяют как он этой… шашкой дерется? — предположила девушка.

— Не-а! Еще варианты?

Алина еще раз попыталась измыслить достойное испытание, но больше в голову ничего не приходило.

— Сдаешься? — Девушка кивнула — парню удалось пробудить в ней любопытство. — Так вот, только парень вылезает из воды, его тут же подхватывают под руки старшие мужчины, дают выпить стопку водки или крепкого самогона и подводят к ковру на котором лежит обнаженная девушка. Отец говорит парню: «Люби ее!» И это после заплыва в отнюдь не парной водичке! За молодыми внимательно наблюдают родственники как парня так и девушки, чтоб все было без обмана. Потом, девушку спрашивают, все ли было хорошо и все ли ей понравилось. Если она соглашается, что парень хорош, то отец кричит: «Казак!» и люди всем хутором играют свадьбу молодых.

Алина ошеломленно рассмеялась. Рассказ ее незаметно увлек, а финал был совершенно неожиданным. Паша между тем не закончил:

— Ну, а ты говоришь, что мы мало друг друга знаем!

Девушка рассмеялась второй раз и полезла обниматься-целоваться. Паша даже пришлось остановить машину:

— Что, Лина-Алина, прошли твои сомнения? — спросил он после очередного страстного и долгого поцелуя. Алина только покивала…

Местом встречи родителей Паша выбрал примерно сороковой километр дороги на Оренбург. Девушка очень удивилась такому решению — обычно встречались около каких-нибудь всем известных ориентиров типа памятника писателю, станции метро… на худой конец можно было подождать ее родственников у того же «поста ГАИ»! А тут «сороковой километр»?!

— Ничего ты красавица не понимаешь, — рассмеялся парень на рассуждения девушки. — Вот что ты там видишь? — Паша указал на несколько одноэтажных домов слева от дороги примерно в километре от них.

Алина пожала плечами:

— Деревня какая-нибудь или хозяйственные постройки типа коровников…

Парень весело рассмеялся:

— Ага, деревня… Нет, Лина-Алина, это база Самарского ОМОНА. Вот эти три барака, что хорошо просматриваются — это их жилые корпуса. Там дальше за ними должны быть гаражи, тренировочный полигон и остальное тому подобное. Я сюда специально приехал, что бы своими глазами на эту базу посмотреть, а не со слов приятеля плясать.

Девушка уже более заинтересованно посмотрела на белые одноэтажные постройки в чистом поле. Они правда в ее восприятии никак не походили на «базу» грозных милиционеров. Для нее ОМОН был чем-то страшным и эффективным. Там служили свирепые мужчины, которые почти всегда ходят в черных вязаных масках и ездят исключительно на восьмиколесных броневиках… ну, или на автобусах с занавесками на окнах — на пазиках.

— И зачем тебе на них смотреть?

— Армия — это практически закрытая каста, — ответил Паша, рассматривая постройки в оптический прицел, бурча что-то про желаемый морской бинокль. — Особенно профессиональная, кадровая армия. Я на сборах пообщался с офицерами, которых не после института призвали, а которые всю жизнь сознательно или по традициям семьи готовились к службе. Так вот, многие реакции на довольно обыденные вещи у кадрового офицера и у гражданского человека сильно отличаются. У меня знакомых кадровых вояк нет… Это я к тому, что сложно будет найти с ними общий язык и спрогнозировать их реакции на разные предложения. С милицией — другое дело. Система, конечно, тоже закрытая, но несколько приятелей, которые в МВД служат, у меня есть. По ощущениям они что-то среднее между гражданским и военным человеком. С одной стороны постоянно с оружием дело имеют и под смертью ходят, с другой — имеют обычные семьи и живут на одном месте, что для семьи военного офицера нехарактерно.

Алина тряхнула головой:

— Что-то я тебя все меньше понимаю… К чему все эти рассуждения про «реакции» и тому подобное, кстати, довольно надуманные, как мне кажется!

Парень пожал плечами:

— Да все просто! Посмотри на эти бараки — там живут только мужики. Семьи у них в городе. Теперь, когда наступает БП, что они сделают прежде всего? Я бы вывез своих в безопасное по моему мнению место. То есть, для бойца ОМОНа таким местом является их база, так как задачи-то им ставятся и работы никто не отменял. Милиция как никак! Так вот, вывезли они сюда семьи свои и что дальше?