Чёрный Тёть

— В моей бане? — возмутилась Света. — Вам здесь что, сауна?

— Не знаю, — Оксана задумалась. — Кажется, нет…

Света не поняла, к чему это отнести: к свиданию или её последним словам, но уточнять не стала. Она посмотрела на Юлю.

От той убийственно разило оскорбленной добродетелью.

— В баню я хожу мыться, — гордо объявила она. — А для всяких непотребств, между прочим, существуют мягкие кровати. Больно надо еще на жестких скамьях кувыркаться. — Она окинула девушек подозрительным взглядом. — Откуда у вас вообще такие мысли?

Свете стало неловко. Действительно, почему сразу подозревать худшее? Ну, захотелось девушке попариться на ночь глядя, так неужто для неё воды жалко?

В отличие от добросердечной Светы Оксана не испытывала ни малейших угрызений совести и откровенно хихикала под уничижительным взглядом Юли. Последняя, поняв в конце концов, что втемяшившую что-то себе в голову девчонку ничем не проймёшь, отвернулась и посмотрела на Свету.

— Ладно, — Света вздохнула. — Пойду, растоплю. А вы пока воды натаскайте.

— Мы? — поразилась Оксана. — Я-то здесь причем?

Света погрозила ей пальцем.

— Или работают все, или прощай сауна. Не отдадим же мы коллегу по работе в мужские объятия с неомытым телом.

— На какие жертвы идти приходится ради этих похотливых животных, — пробормотала Оксана.

— На водоносные, — Света открыла дверь и придержала, дожидаясь, пока девушки возьмут ведра. — Сами тоже попаримся.

Юля застыла у порога.

— Там втроём не поместиться, — сказала она и поставила ведро на пол. — Вы идите пока, я потом, не спеша, попарюсь всласть.

— Как же! — фыркнула Света. — Либо по воду, либо неумытой к мужику. А они нынче ну та-а-киие разборчивые…

Юля подумала и вновь взялась за дужку.

— По воду, так по воду, — кивнула она. — Даёшь сауну!

— Даёшь! — поддержала ее Оксана.

Одна за другой девушки выбрались на улицу.

Было тихо. Время от времени луну закрывали редкие облака, и тогда с земли, наслаиваясь друг на дружку толстыми покрывалами, нарастала комковатая, серая в темноте масса. Зрелище было завораживающим. Вот луна заливает всё холодным белым светом, потом несколько мгновений темноты, и земля скрывается в шевелящейся серой мути. Ещё несколько мгновений — и новый слой наползает на предыдущий невысокой волной, выплеснувшейся откуда-то из-за угла дома. И всё беззвучно.

Девушки замерли на крыльце, зачарованные гипнотизирующей ритмичной последовательностью: свет-темень-серая волна-свет. Продолжалось это недолго. Слой утолщился до второй ступени лесенки и застыл. Участок теперь был целиком покрыт серой массой.

Света очнулась и спустилась вниз. Высотой слой доходил ей до середины бедер. Ощущать девушка его не ощущала, как не ощущают физически густой туман, если не считать обычно промокших насквозь обуви и одежды. Другое дело, что под ногами ничего не было видно, и шагать приходилось вслепую.

Помахав подругам и поминутно оступаясь на протянувшихся по всему участку неразличимых теперь стеблях, Света добралась до примыкавшего к дому сарайчика, набрала охапку поленьев и осторожно направилась к баньке. Поругивая про себя чистюлю Юльку, она благополучно добралась до места. Сгрузив дрова, безрезультатно пощелкала выключателем — света не было, наверное, перегорела лампочка. Света ощупью нашла на полочке возле печурки спички, зажгла одну и, вытянувшись на цыпочках, затеплила старую керосиновую лампу, висевшую на специальном гвозде под потолком. Пониже на стене притулились два березовых веника.

На свет заглянули девчонки, притащив пару вёдер воды, и были отправлены безжалостной Светой за следующей порцией. Сама Света сунула загодя высушенные лучины в печку, положила сверху парочку расколотых помельче поленцев и, чиркнув спичкой, поднесла огонек к древесной заготовке. Тот немного подумал и перескочил на лучины, весело пробежал по ним, устроился поуютнее, разбрасывая по сторонам живые язычки. Света дождалась, когда займутся поленья, сунула внутрь еще парочку и закрыла дверцу. Несколько минут спустя пламя загудело в трубе. Света взгромоздила на печку здоровенный бак и посмотрела на дверь — печка нагревалась быстро, а воды было всего ничего.

Потом вспомнила, зачерпнула в баке с пол ведра воды, поставила рядом на печь и сунула в него веники. Распариваться.

Из темноты последовательно донеслись шлепок, всплеск и звонкая девичья ругань. Похоже, кто-то из девчонок запнулся то ли о стебель, то ли о какой-то овощ, которые торчали теперь по всему огороду, напрочь игнорируя грядки. Затем в дверь, пригнувшись, ввалилась Оксана, подол сарафана у нее был мокрый, и со стуком поставила на пол пустое ведро. Следом важно возникла Юля. Она с гордым видом разматывала бухту поливочного шланга с краником на конце, второй конец которого был прикреплен к трубе летнего водопровода в дальней части Светиного участка.