Герои и Злодеи

Я слышу, как трясутся фаши поджилки от страха! Хотя… Мы дадим фам шанс. Бегите, глупцы. Бегите и останетесь жифыми, а нет, пеняйте на себя!

— Может, облить их смолой и поджечь? — подал сверху голос Фрэд, и кровососы посмотрели на него.

— Нет, — сказал Даниэль, привлекая внимание к себе. — Я припас осиновых жердей. Посадим их, как этих курей, — Он кивнул в сторону кострища.

Нежить теснилась все сильнее. Прозвучал даже чей-то тоненький писк и шепот, заставивший Прохора еле заметно улыбнуться.

— Будь по-вашему, но при одном условии. Говорят, что вампиры сгорают, когда на них попадают солнечные лучи. Сделаем так: мы снимем с них плащи, и тех, кто не сгорит, посадим на колья, обольем смолой и сожжем. Ну как?

— Мне нравится, — согласился мастер.

— Мне тоже по душе, — крикнул писарь.

— Вот и ладушки, — сказал Прохор и дал команду гвардейцам. — Срывайте, братцы, с них одеяния!

Хватит им ужас на жителей предгорья наводить. Почудили, и будет. Домой пора отправляться, на тот свет, или где вы там обитаете.

Пришедший в себя Степан, охнул, сел, подобрав ноги под себя, и стал потирать ушибленную щеку. То, что произошло потом, немало его удивило, как, впрочем, и других зрителей. Из толпы жавшихся друг к другу упырей выскочил самый худосочный и, стянув с головы капюшон, тряхнул спутанной, засаленной шевелюрой и заголосил писклявым, женским голосом.

— Да ну вас всех к лешему! Лучше в тюрьму, но живой, чем на костер.

Вслед за темноволосой пожилой женщиной и остальные упыри скинули капюшоны, обнажив головы и показав свои истинные лица. Гвардейцы охнули, а Фрэд от удивления чуть не упал с корабля.

— Вот это да! — воскликнул мастер и почесал затылок.

Прохор покачал головой.

— Я знал, что никакие вы не вампиры, а простые проходимцы, запугивающие простых людей. Но, как оказалось, не такие уж и простые. Я ожидал увидеть тут кого угодно, но только не вас. Далеко забрели. Надо отдать вам должное, придумали хорошо. Вот только план сработал бы, если бы староста письмо мне не написал. Меня на кривой не обскачешь, я сразу понял, что дело нечисто. Чья это была идея? Ну, не стесняйтесь, наказание ждет абсолютно всех, несмотря на степень участия. Я справедлив, но не жесток. Хотя, я сам догадаюсь. Ты, — Прохор указал на седовласого старика. — Я прав, Тихуан Евсеич? У Генриха мозгов бы не хватило. Сбылась твоя мечта, ты стал главным, да?

Почти вся изгнанная шутом дворцовая знать, под предводительством бывшего министра, потупила взоры. Предводитель «упырей» молчал, как рыба.

— Мы же не повезем их в Броумен? — с надеждой спросил Даниэль. — Слишком вес большой, не выдержит пузырь. Может, здесь предадим справедливому суду? Можно камнями закидать, к примеру…

Женщины, услыхав эти слова, потеряли сознание, а мужчины побледнели еще больше и на самом деле стали похожи на мертвецов. Прохор задумался и почесал подбородок, якобы обдумывая предложение изобретателя.

— А где же остальные? — вдруг спросил он. — Я смотрю, здесь одни старики остались. Или вы их схарчили, горе-вампиры?

Тихуан Евсееич, наконец, открыл рот.

— Кто помоложе, разбрелись по городам и деревням, подались в услужение. Фрейлины в посудомойки пошли и в домработницы, франты в подмастерья…

— А вы что, руки замарать испугались? Конечно, простой люд обирать оно, конечно, привычнее, да? Это не в пещере кайлом махать. Вот что, упыри мои дорогие. Камнями мы вас забрасывать не будем, хотя с кровососами так и поступают, предварительно хорошенько нашпиговав осиновыми кольями. Мы пойдем другим путем: мерой наказания избираю вам пожизненные работы на благо жителей Горянки. Будете им поля пахать, там земля с камнем вперемежку, дрова заготавливать и заборы починять, которые вы разобрали. Научитесь за скотиной ухаживать. Или все-таки на костер?

— Мы согласны, — ответил за всех Тихуан.

— И даже думать не будете? — спросил Прохор.

— Ты издеваешься?! — вспылил бывший генерал и дернулся было вперед, но его остановил генерал действующий, уперев в грудь острие своей сабли.

— Ты с Королем говоришь, чернь! Держи себя в руках, не то голову потеряешь. Я тебя мигом к праотцам отправлю, таракан усатый. И тебя и любого другого, кто непочтительно отнесется к Государю. Свяжите их, — скомандовал он гвардейцам, и те поспешили выполнить приказ. Затем генерал обратился к Сюзерену. — А с этим как быть? — и кивнул в сторону ничего непонимающего Степана.

— Этого не надо. Заморочили ему голову, супостаты. Он парень хороший, будет здесь представителем гвардии, лицом официальным, государственным. Справишься? — Прохор посмотрел на охающего здоровяка.

Тот кое-как поднялся на ноги, отряхнулся от пыли и, поклонившись, произнес.

— Ты уж не гневайся на меня, Государь, что супротив тебя руку поднял.