Добавить в моё избранное
310 мин, 21 сек 6615
Гнусь от нас восстанет, тобою сокрушенная и во имя твое неприемлеши. Воссади нас на горшки Славы твоего и пошли нам трусики танго на обед и на ужин и на всю ночь пожевать. Хуй, хуй, хуй. Незалуп.»
«Передачу» продолжит доктор — рог?
— Не знаю как иностранное, а тем более инопланетное зверье, а наше, — Российское зверье, всегда знало где у него корни и молилось, молилось, молилось. Оно молилось Трахусу, Бахусу, Бахчиванджи, Кресту, Турнику, Трапеции, Периле, Всему Перевернутому, Бозе Михаилу — архичеловеку, Чайхане, некоторые правда молились Жирному Шашлыку, но их было меньшинство, и как правило они плохо кончали, поэтому не могли продолжить дело Ленино. Вообще как одомашненный скот, так и лесное зверье было и есть весьма культурная прослойка нашего подсобного двора, Они воспитывались на литературной и музыкальной классике, играли в классики, умели говорить: «Му» и «Р — р — р», у некоторых хватало ума на чтение по складам: «МУР». Птицы же нашей скотобазы произносили многосложные реплики на разных языках, как правило понятные им одним. Они любили собираться гурьбой и трещать о каком — то восстании, которое должно было состояться как только им выдадут оружие, но так как большинство из них работало парикмахерами, то и оружием — то никаким они пользоваться не умели, так что все больше сотрясали воздух пустыми угрозами, до тех пор пока им не отрубали руки и ноги и им не становилось совсем скучно от того что они не могли уже больше «сидеть» как Дзержинский. Одной нехорошей привычкой обладала скотина, — они пожирали не только незнакомых детей, так как это делают люди, но и своих собственных, так что малышам приходилось держать ухо востро, т. к тупые уши, — на хуй они кому нужны?! Вот к примеру мы видим как ползет винтомозгляк. Он рад приближающейся добыче, хотя не совсем понимает то, что до нее осталось как до Пекина. Тем не менее его дети находятся в безопасности т. к обладают крайне неприятным мускусным запахом, выделяемым гнойными железами, находящимися в глубине носа. Все бы у них получилось, если бы очкастый птицеклюй, не проснулся намного раньше их родителя и не обнаружил гнезда с кладкой, за долго до того, как оно вообще было построено бригадой мытищинских древолюбов. Подкрадываясь на расстояние одного броска, птицеклюй принимает характерную позу, что на языке всех калининградских птицеклюев означает: «Берегись, сейчас начну душить!», но вызов принят и азбука Морзе: «Нас не догонят!» летит по просторам необъятного заповедника, ее перехватывает небольшая стая мигрирующих в неизвестном направлении сибирских хохлушистых алкашей, и тут же как — то непродуманно бросается под колеса проходящего мимо паровоза. Что означает этот сложный ритуал до сих пор остается загадкой для ученых. Но вот птицеклюй вплотную приближается к кладке, и мы видим, что на нем надет противогаз. Ничего хорошего для детенышей винтомозгляка такой расклад не предвещает. Они по одному вываливаются из гнезда, оставляя в нем только детские залупки, ровно по числу особей пребывавших в нем. Это поможет винто-мозгляку самцу понять, что такое кол — во детей, он себе позволить не может, и в последствии, когда он откликнется на гордый призыв самки — одиночки и совершит с ней ряд половых актов, отправиться к гнезду соседа и сожрать такое же кол — во его малышей. Т. о в природе поддерживается естественный расклад мясо — молочных продуктов, что как известно идет на ногу фермерам живущим в низовьях Миссисипи и промышляющих мошонками незадачливых винтомозгляков.
Не успел Стоун Берг закончить и вводной части курса лекций о винтомозгляках, как в студию ворвался профессор, он был взбешен обнаружением соперников на своей многократно помеченной территории, и поэтому сразу приступил к их удалению подальше от своей аудитории. Он делал спешные винтовые надрезы в области шейной артерии и подкрепляясь по — ходу свежей кровью, уже мыслил о том, как бы добраться и до детенышей сих почтенных еврейских отцов, чтобы исторгнуть зло из среды Израиля. Когда со всем было покончено, профессор успокоился, привел себя в порядок и вознес благодарственную молитву на языке древних Славян антисунитов: О, Балдун — великий, гигантский переросток отростка растущий из роста Сергея Роста! К тебе о все карающий во благо убогое недоумка близорукого, приношу сии жертвы халдеев от науки, нетопырей и ворожеев, ибо только ты способен разрешить их тленное бремя дел временных. Ибо только ты сеешь панику в рядах и подмосковных огородах, и ты о мой Картасар, дал в руки мои Дохлокс для уничтожения врага. Услышь ныне молитву мою и наколбась еще больше народу, так чтобы другие убоялися гнева твоего слева — направо идущего, через ухо, ноздри, анал и простату. Выстрели в апендикс их пулей блуждающей, поруби в капусту их «капусту», сделай «зелень» их багровою, а голубизну орозови! Надрежь их горбы так чтобы не могли они достать до них животным йодом культей своих! Заткни их ноздри так, чтобы сопля пошла в мозги, ибо дело их есть колбасу и помыслы их есть ракушки волосатые.
«Передачу» продолжит доктор — рог?
— Не знаю как иностранное, а тем более инопланетное зверье, а наше, — Российское зверье, всегда знало где у него корни и молилось, молилось, молилось. Оно молилось Трахусу, Бахусу, Бахчиванджи, Кресту, Турнику, Трапеции, Периле, Всему Перевернутому, Бозе Михаилу — архичеловеку, Чайхане, некоторые правда молились Жирному Шашлыку, но их было меньшинство, и как правило они плохо кончали, поэтому не могли продолжить дело Ленино. Вообще как одомашненный скот, так и лесное зверье было и есть весьма культурная прослойка нашего подсобного двора, Они воспитывались на литературной и музыкальной классике, играли в классики, умели говорить: «Му» и «Р — р — р», у некоторых хватало ума на чтение по складам: «МУР». Птицы же нашей скотобазы произносили многосложные реплики на разных языках, как правило понятные им одним. Они любили собираться гурьбой и трещать о каком — то восстании, которое должно было состояться как только им выдадут оружие, но так как большинство из них работало парикмахерами, то и оружием — то никаким они пользоваться не умели, так что все больше сотрясали воздух пустыми угрозами, до тех пор пока им не отрубали руки и ноги и им не становилось совсем скучно от того что они не могли уже больше «сидеть» как Дзержинский. Одной нехорошей привычкой обладала скотина, — они пожирали не только незнакомых детей, так как это делают люди, но и своих собственных, так что малышам приходилось держать ухо востро, т. к тупые уши, — на хуй они кому нужны?! Вот к примеру мы видим как ползет винтомозгляк. Он рад приближающейся добыче, хотя не совсем понимает то, что до нее осталось как до Пекина. Тем не менее его дети находятся в безопасности т. к обладают крайне неприятным мускусным запахом, выделяемым гнойными железами, находящимися в глубине носа. Все бы у них получилось, если бы очкастый птицеклюй, не проснулся намного раньше их родителя и не обнаружил гнезда с кладкой, за долго до того, как оно вообще было построено бригадой мытищинских древолюбов. Подкрадываясь на расстояние одного броска, птицеклюй принимает характерную позу, что на языке всех калининградских птицеклюев означает: «Берегись, сейчас начну душить!», но вызов принят и азбука Морзе: «Нас не догонят!» летит по просторам необъятного заповедника, ее перехватывает небольшая стая мигрирующих в неизвестном направлении сибирских хохлушистых алкашей, и тут же как — то непродуманно бросается под колеса проходящего мимо паровоза. Что означает этот сложный ритуал до сих пор остается загадкой для ученых. Но вот птицеклюй вплотную приближается к кладке, и мы видим, что на нем надет противогаз. Ничего хорошего для детенышей винтомозгляка такой расклад не предвещает. Они по одному вываливаются из гнезда, оставляя в нем только детские залупки, ровно по числу особей пребывавших в нем. Это поможет винто-мозгляку самцу понять, что такое кол — во детей, он себе позволить не может, и в последствии, когда он откликнется на гордый призыв самки — одиночки и совершит с ней ряд половых актов, отправиться к гнезду соседа и сожрать такое же кол — во его малышей. Т. о в природе поддерживается естественный расклад мясо — молочных продуктов, что как известно идет на ногу фермерам живущим в низовьях Миссисипи и промышляющих мошонками незадачливых винтомозгляков.
Не успел Стоун Берг закончить и вводной части курса лекций о винтомозгляках, как в студию ворвался профессор, он был взбешен обнаружением соперников на своей многократно помеченной территории, и поэтому сразу приступил к их удалению подальше от своей аудитории. Он делал спешные винтовые надрезы в области шейной артерии и подкрепляясь по — ходу свежей кровью, уже мыслил о том, как бы добраться и до детенышей сих почтенных еврейских отцов, чтобы исторгнуть зло из среды Израиля. Когда со всем было покончено, профессор успокоился, привел себя в порядок и вознес благодарственную молитву на языке древних Славян антисунитов: О, Балдун — великий, гигантский переросток отростка растущий из роста Сергея Роста! К тебе о все карающий во благо убогое недоумка близорукого, приношу сии жертвы халдеев от науки, нетопырей и ворожеев, ибо только ты способен разрешить их тленное бремя дел временных. Ибо только ты сеешь панику в рядах и подмосковных огородах, и ты о мой Картасар, дал в руки мои Дохлокс для уничтожения врага. Услышь ныне молитву мою и наколбась еще больше народу, так чтобы другие убоялися гнева твоего слева — направо идущего, через ухо, ноздри, анал и простату. Выстрели в апендикс их пулей блуждающей, поруби в капусту их «капусту», сделай «зелень» их багровою, а голубизну орозови! Надрежь их горбы так чтобы не могли они достать до них животным йодом культей своих! Заткни их ноздри так, чтобы сопля пошла в мозги, ибо дело их есть колбасу и помыслы их есть ракушки волосатые.
Страница
57 из 84
57 из 84
