Туннель в преисподнюю

— Сосед со слесарем среди ночи пошли в подвал стояк перекрывать. А ведь я говорила ему: здесь кладбище, мертвецы лежат. Ходить по подвалу — всё равно что ходить по костям. А он попёрся. Ну и получил. Поскользнулся и головой со всего размаху об каменный выступ… Думаете, тоже случайно? Таких случайностей полно было. И в ту ночь на нижних этажах опять вой слышали…

— Вой? — У Сергея Михайловича застучало сердце. — Разве тут слышат вой?

— Слышат, и, главное, никто не поймёт, откуда он. Комиссия приезжала разбираться…

Она заговорила о странном вое, а Сергею Михайловичу вспомнилось, как он очнулся в больничной палате. К нему туда приходил следователь с расспросами о пропавшем Вадике. Его нигде не могли найти и думали, что он попал под обвал, случившийся в ту ночь в подвалах. Сергею пришлось поведать о золотой монете и об их вечернем походе за сокровищами. Ну, и приврать кое-что. Не рассказывать же об оживших скелетах.

Тело Вадика откопали только через неделю. К тому времени с Сергея уже сняли гипс и он ходил с костылём. На похороны он всё же пришёл. Очень уж хотелось посмотреть на мёртвого Вадика, точнее — на его голову. Но гроб так и не открыли. Сергей ковылял за ним до самой могилы. Вокруг шептались, что это уже шестая жертва страшных подземелий, а из мыслей Сергея не выходила голова, уткнувшаяся носом в кровавую лужу и бормотавшая, пуская пузыри…

Позже до него дошёл слух, будто голову несчастного Вадика не нашли и его так и хоронили без головы.

… — На прошлой неделе двадцать восьмого по счёту покойника на кладбище свезли, — словно вторя его воспоминаниям, говорила женщина. — Нет, вру, двадцать девятого! Люди здесь чего только не делают, и святую воду держат, и иконы, и амулеты, а всё равно гибнут. Гибнут, потому что кладбище потревожили…

В дверях подъезда показался мужчина.

— Юрьевна, — не выходя на улицу, окликнул он собеседницу Сергея Михайловича. — Слышь, опять завыло. Передай по подъезду, чтоб на ночь отсюда уезжали, а то неровен час что случится…

— Ну, вот видите, завыло! — Юрьевна, как будто обрадовавшись, обернулась к Н. — Комиссия говорит, что это явление природы и ничего сделать нельзя. А не хотите сами послушать? А то пойдёмте… Тут в вестибюле должно быть слышно…

У Сергея Михайловича захватило дух от ужаса и восторга.

— Да вы не беспокойтесь, — уговаривала его женщина. — Днём здесь ничего не случается, только по ночам шалит…

Желание снова пережить волнующие чувства того вечера вдруг настолько овладело Сергеем Михайловичем, что он почти без раздумий согласился. Ему подумалось, что для него это будет отличной встряской. Глотнуть немного острых ощущений, и не из книги или фильма, а из самой жизни! И он двинулся за женщиной, бормотавшей: «Ну вот, сами посудите: воет… А откуда воет и что — ничего нельзя понять»….

Вестибюль был небольшой и сумрачный, с размалёванными облупившимися стенами и жёлтыми разводами на потолке. Пахло подвальной сыростью. Здесь, и правда, слышался какой-то звук, похожий на протяжный вой. Сергей Михайлович покрылся холодным потом, узнав его.

Мужчина — низкорослый, худощавый, весь какой-то невзрачный, дожидался их в глубокой тени у лестницы, спускавшейся в подвал.

— Вот здесь лучше слышно, — вынув изо рта сигарету, глухо проговорил он и начал сходить по ступенькам. — Сюда пожалуйте…

В потёмках его трудно было рассмотреть, Н. почему-то решил, что ему должно быть не меньше семидесяти. Мужчина шёл ссутулившись, кряхтя и покашливая, и постоянно курил, выдыхая клубы дыма. Он старался не смотреть на Сергея Михайловича, которого уже начинало подташнивать от недобрых предчувствий. Он шёл за незнакомцем, решив, что если уж получать острые ощущения, то по полной программе. Юрьевна семенила за ними.

Мужчина вошёл в подвальную дверь. Н. на секунду задержался. За дверью царил полумрак, вызвавший в нём непроизвольный страх. Но отступать было поздно. Он шагнул вслед за незнакомцем.

Странный синеватый свет озарял грязно-бурые подвальные стены и трубы с ржавыми подтёками. Вой здесь, действительно, был сильнее. Казалось, он доносится со всех сторон. Сергей Михайлович сделал ещё несколько шагов, и ноги его подкосились. На старом столе была расстелена газета с остатками нехитрой закуски и пустыми бутылками из-под пива. Но не это заставило Сергея Михайловича похолодеть. Среди бутылок темнела пепельница из человеческого черепа!

Н. почувствовал, как под ним зашатался пол: на черепе ещё не совсем сгнила кожа, видны были щёки и губы, и он не столько узнал, сколько догадался, что это голова Вадика…

Страшная пепельница была полна окурков. Мужчина сунул в неё недокуренную сигарету и обернулся к гостю.

Он ещё не успел обернуться, как Сергей Михайлович метнулся к двери. Но на его пути встала Юрьевна. Он вскрикнул в ужасе. Это была не женщина, а мертвец!