293 мин, 24 сек 6119
— Прямо дрожь прошибает. Гаврик две недели не звонил, и вдруг этот ночной звонок…
— Но это точно был он?
— Он, я бы его голос из тысячи узнала. Я сама удивилась. Что с ним было всё это время, почему молчал — ничего толком не сказал, а только объяснил, как сюда доехать…
— Мне это тоже не нравится, — мрачно проговорил здоровяк, озираясь. — Особенно вон тот джип. На таких ездят люди Шихана… Короче, в доме мы можем нарваться на засаду, поэтому тебе, Карина, лучше подождать здесь.
Банда Гаврика короткими перебежками, прячась за кустами, приблизилась к дому. Внутрь входили бесшумно, в любой момент ожидая нападения. Услышав наверху голоса, все замерли и некоторое время стояли, прислушиваясь.
— … Нужны церковные свечи! — визжал фальцет. — Без них нормальный обряд невозможен!
— Ты, гнида, опять хочешь меня наколоть? — ревел бас, в котором все узнали голос Шихана. — А может, что бабки нечистые — туфта? Лапшу мне вешаешь?
— Нет! Если их не очистить как надо, они принесут страшное несчастье, это совершенно точно! Без очистки ты умрёшь! Погибнешь страшной смертью! Поэтому немедленно едем ко мне в салон!
— Ну да, чтобы ты слинял, или навёл на меня ментов!
— Никуда я не слиняю!
— Теперь я всё понял, Фима!
— Ну что ты понял, что?
— Ты нарочно зомбировал меня, чтобы я грохнул пацанов, а теперь хочешь от меня слинять!
— Дикая мысль…
Люди Гаврика начали осторожно подниматься по лестнице. Под ногой здоровяка, поднимавшегося первым, скрипнула ступень, и в ту же минуту на чердаке раздались выстрелы. Здоровяк, сжав пистолет, кинулся наверх. За ним последовали остальные.
— Нет, Шихан, нет! — выл раненый Галкин, корчась на груде тряпья.
— Подохни, падла! — Бандит в ярости выпускал в него пулю за пулей.
— Стоять, Шихан, ни с места! — рявкнул здоровяк.
Ввалившаяся на чердак толпа сгрудилась за спиной своего предводителя.
И тут случилось то, чего не ожидал никто. Пол чердака, обветшавший и проломленный во многих местах, не выдержал этой внезапной тяжести и с грохотом, треском и клубами пыли провалился, увлекая за собой людей, балки, доски, лестницу и перекрытия, поддерживавшие крышу. Почти сразу, надсадно заскрежетав, начала проседать и сама крыша. Не прошло и минуты, как от дома остались только большая груда обломков и одна стена, над которыми столбом поднималась пыль.
Шихана погребло под этой грудой, но он ещё какое-то время боролся за жизнь, пытаясь высвободить грудь. Его рот и ноздри забились пылью и воздух в лёгких иссякал стремительно. К тому же при малейшей попытке пошевелиться в рёбра злобно впивалось что-то острое, отчего грудь превратилась в сгусток мучительной, пульсирующей боли. Надо было пройти ещё целой минуте, прежде чем он, задыхаясь, теряя сознание, не понял, что на него навалился труп Гаврика, которого обвал каким-то непостижимым образом швырнул прямо на него. Разлепив запылённые глаза, Шихан скорее догадался, чем увидел, что ему в грудь врезается позвонок из сломанной шеи трупа. Охваченный ужасом, он судорожно дёрнулся, испустил долгий шелестящий стон и затих навсегда.
При появлении врача медсестра торопливо спрятала иллюстрированный журнал и принялась готовить банки для утренних анализов. Дежурный врач Михаил Анатольевич Веденеев приближался к ней мягкими неслышными шагами. Она покосилась на него и, к своему удивлению, обнаружила, что он рассматривает её как-то уж слишком пристально, как будто даже с вожделением, что было совершенно необычно для этого строгого, сухого, всегда погружённого в дела сорокапятилетнего человека.
— Лидия Семёновна, зайдите на минуточку в кабинет, — сказал он с какой-то несвойственной ему кривоватой улыбкой.
— Хорошо, Михаил Анатольевич.
Он быстро прошёл, кинув на неё странный взгляд, и скрылся за дверью.
Лидии Семёновне вдруг пришло в голову, что Веденеев сейчас начнёт домогаться её любви. Она едва не рассмеялась — настолько дикой показалась ей эта мысль. Невозможно было представить, чтобы Веденеев заговорил о чём-нибудь, кроме работы!
Однако в следующую минуту она начала думать о том, что почему бы мужчине, хотя бы тому же Веденееву, не обратить на неё внимание? Ей всего тридцать четыре, она не уродлива и даже вполне соблазнительна. Правда, немного полновата, но ведь многим мужчинам нравится женская полнота. Может, Веденеев один из них? Представив, как он тискает её, она невольно хихикнула.
Дверь кабинета приоткрылась и из неё высунулась голова Веденеева.
— Лида, вы скоро?
Он назвал её Лидой! У неё ёкнуло в груди.
— Но это точно был он?
— Он, я бы его голос из тысячи узнала. Я сама удивилась. Что с ним было всё это время, почему молчал — ничего толком не сказал, а только объяснил, как сюда доехать…
— Мне это тоже не нравится, — мрачно проговорил здоровяк, озираясь. — Особенно вон тот джип. На таких ездят люди Шихана… Короче, в доме мы можем нарваться на засаду, поэтому тебе, Карина, лучше подождать здесь.
Банда Гаврика короткими перебежками, прячась за кустами, приблизилась к дому. Внутрь входили бесшумно, в любой момент ожидая нападения. Услышав наверху голоса, все замерли и некоторое время стояли, прислушиваясь.
— … Нужны церковные свечи! — визжал фальцет. — Без них нормальный обряд невозможен!
— Ты, гнида, опять хочешь меня наколоть? — ревел бас, в котором все узнали голос Шихана. — А может, что бабки нечистые — туфта? Лапшу мне вешаешь?
— Нет! Если их не очистить как надо, они принесут страшное несчастье, это совершенно точно! Без очистки ты умрёшь! Погибнешь страшной смертью! Поэтому немедленно едем ко мне в салон!
— Ну да, чтобы ты слинял, или навёл на меня ментов!
— Никуда я не слиняю!
— Теперь я всё понял, Фима!
— Ну что ты понял, что?
— Ты нарочно зомбировал меня, чтобы я грохнул пацанов, а теперь хочешь от меня слинять!
— Дикая мысль…
Люди Гаврика начали осторожно подниматься по лестнице. Под ногой здоровяка, поднимавшегося первым, скрипнула ступень, и в ту же минуту на чердаке раздались выстрелы. Здоровяк, сжав пистолет, кинулся наверх. За ним последовали остальные.
— Нет, Шихан, нет! — выл раненый Галкин, корчась на груде тряпья.
— Подохни, падла! — Бандит в ярости выпускал в него пулю за пулей.
— Стоять, Шихан, ни с места! — рявкнул здоровяк.
Ввалившаяся на чердак толпа сгрудилась за спиной своего предводителя.
И тут случилось то, чего не ожидал никто. Пол чердака, обветшавший и проломленный во многих местах, не выдержал этой внезапной тяжести и с грохотом, треском и клубами пыли провалился, увлекая за собой людей, балки, доски, лестницу и перекрытия, поддерживавшие крышу. Почти сразу, надсадно заскрежетав, начала проседать и сама крыша. Не прошло и минуты, как от дома остались только большая груда обломков и одна стена, над которыми столбом поднималась пыль.
Шихана погребло под этой грудой, но он ещё какое-то время боролся за жизнь, пытаясь высвободить грудь. Его рот и ноздри забились пылью и воздух в лёгких иссякал стремительно. К тому же при малейшей попытке пошевелиться в рёбра злобно впивалось что-то острое, отчего грудь превратилась в сгусток мучительной, пульсирующей боли. Надо было пройти ещё целой минуте, прежде чем он, задыхаясь, теряя сознание, не понял, что на него навалился труп Гаврика, которого обвал каким-то непостижимым образом швырнул прямо на него. Разлепив запылённые глаза, Шихан скорее догадался, чем увидел, что ему в грудь врезается позвонок из сломанной шеи трупа. Охваченный ужасом, он судорожно дёрнулся, испустил долгий шелестящий стон и затих навсегда.
Заброшенная могила
Просторный больничный коридор, как всегда по ночам, был сумеречен и пуст. Горело только две лампы: одна — над стойкой, за которой сидела медсестра, и вторая — в дальнем конце, у туалетов.При появлении врача медсестра торопливо спрятала иллюстрированный журнал и принялась готовить банки для утренних анализов. Дежурный врач Михаил Анатольевич Веденеев приближался к ней мягкими неслышными шагами. Она покосилась на него и, к своему удивлению, обнаружила, что он рассматривает её как-то уж слишком пристально, как будто даже с вожделением, что было совершенно необычно для этого строгого, сухого, всегда погружённого в дела сорокапятилетнего человека.
— Лидия Семёновна, зайдите на минуточку в кабинет, — сказал он с какой-то несвойственной ему кривоватой улыбкой.
— Хорошо, Михаил Анатольевич.
Он быстро прошёл, кинув на неё странный взгляд, и скрылся за дверью.
Лидии Семёновне вдруг пришло в голову, что Веденеев сейчас начнёт домогаться её любви. Она едва не рассмеялась — настолько дикой показалась ей эта мысль. Невозможно было представить, чтобы Веденеев заговорил о чём-нибудь, кроме работы!
Однако в следующую минуту она начала думать о том, что почему бы мужчине, хотя бы тому же Веденееву, не обратить на неё внимание? Ей всего тридцать четыре, она не уродлива и даже вполне соблазнительна. Правда, немного полновата, но ведь многим мужчинам нравится женская полнота. Может, Веденеев один из них? Представив, как он тискает её, она невольно хихикнула.
Дверь кабинета приоткрылась и из неё высунулась голова Веденеева.
— Лида, вы скоро?
Он назвал её Лидой! У неё ёкнуло в груди.
Страница
63 из 93
63 из 93