Добавить в моё избранное
293 мин, 24 сек 6135
Пока же, чтобы бес не повторил своих кровавых вылазок, надо срочно заключить его в пентаграмму. За её границы он не выйдет. Мы с Андреем только что убедились в этом.
— Вадим Григорьевич! — закричали с другого конца коридора.
— Иду! — откликнулся врач и обернулся к медсестре. — Елена Сергеевна, пропустите молодых людей к Сайтаровой. Под мою ответственность.
Прощаясь, он пожал Тима за локоть.
— Чувствую, достанется мне за ваши пентаграммы, ну да ладно… Я ещё подойду!
Медсестра посторонилась, пропуская друзей в маленькую палату, где лежала только одна больная — Сайтарова.
— Вы её родственники? — недружелюбно поинтересовалась она.
— Мы практиканты из лаборатории структурной нейропатологии и психогенеза, — ответил Тим не задумавшись ни на секунду. — Нам необходимо осмотреть больную и ознакомиться с результатами наблюдений.
— А почему среди ночи?
— Днём мы не можем.
— Все записи на столе, — буркнула медсестра, явно недовольная их визитом.
Приятели получили, наконец, возможность рассмотреть таинственную больную.
Зрелище невероятно раздутого тела, которое едва прикрывали два одеяла, мало кому могло понравиться. Живот был громадным и округлым, плотными были ноги, руки и шея, зато голова оставалась худощавой и совсем небольшой. Она как будто тонула в массивной шее, упираясь нижней челюстью в жировые складки подбородка. Судя по этой голове с мелкими чертами лица, женщине было лет сорок.
— Всё толстеет, и ничего поделать не можем, — сказала медсестра. — Её уж и не надеются спасти. Ждём, когда отмучается.
Тим взял со стола тетрадь.
— Судя по состоянию головного мозга, она уже отмучилась, — заметил он, бегло просматривая записи.
В кармане у медсестры зазвонил телефон, она достала его и отошла в сторону, тихо с кем-то разговаривая.
— Вы долго здесь пробудете? — вернулась она к молодым людям. — А то мне надо выйти на десять минут.
— Да-да, конечно, — ответил Тим.
Медсестра ушла. Дверь за ней закрылась.
— Что-то мне не по себе, — признался Андрей, косясь на Сайтарову. — А вдруг бес перекинется в кого-то из нас?
— В нас ему так просто не перекинуться, — ответил Тим, откладывая тетрадь. — Не забывай, что на нас освящённые кресты и амулеты с сильными рунами. Но вот как врачи рискуют находиться рядом с этим… — Он подошел к кровати. — Это действительно непонятно…
— Счастье для них, что бес выходит не слишком часто, — заметил Андрей.
— Возможно, он набирается сил перед каждым новым выходом… Ладно, хватит рассуждать, взялись за дело, — Тим достал из кармана кусок мела. — Ты чертишь с той стороны, а я с этой.
Они ещё не замкнули вокруг кровати круг, как её пружины скрипнули. Друзья насторожились.
— Слышал? — шёпотом спросил Андрей.
Несколько секунд они вглядывались в неподвижную Сайтарову.
— Ладно, продолжаем, — Тим снова наклонился к полу. — Сейчас по-быстрому замкнём круг, потом круг замкнём в пентаграмму, а потом пентаграмму замкнём во второй круг. Пентаграмма в двойном круге — это надёжнее, чем просто пентаграмма…
Пока они чертили, пружины ещё несколько раз скрипнули. Тело, однако, по-прежнему не подавало признаков жизни.
В углах и на сторонах пентаграммы Тим начертил кабалистические знаки.
— Пожалуй, всё, — он вытер платком перепачканные мелом пальцы. — Теперь начнём читку. Может, нам повезёт и бес сразу уберётся…
Он выглянул из палаты, убедился, что никого поблизости нет, и плотнее прикрыл дверь.
— Смотри, — Андрей показал на экран прибора, соединённого проводами с Сайтаровой. — Сердце забилось чаще!
Тим усмехнулся.
— Чует нечисть, что сейчас ей придётся несладко…
Он достал из сумки посеребрённый крест с выбитым на нём распятием и укрепил его в изголовье кровати, затем встал в её изножьи и раскрыл потрёпанный молитвенник.
Текст на церковно-славянском языке он читал быстро и внятно — сказывалась выучка, полученная в семинарии. Тим проучился в ней полтора года, причём, по мнению всех, проучился блестяще, но был отчислен за повышенный интерес к магии и оккультизму, в основе которых, по мнению семинарских профессоров, лежали сношения с дьяволом.
В палате звучал его монотонный голос. Андрей стоял рядом, не сводя глаз с Сайтаровой и иногда взглядывая на пульсирующую линию на экране. Прибор отмечал частые и сильные удары сердца.
Окно и дверь были наглухо закрыты, но на окне, как будто от лёгкого ветерка, зашевелилась занавеска. Иногда этот холодный ветерок касался лиц молодых людей…
Снова заскрипели пружины, и Андрей, наконец, заметил, что тело на кровати шевельнулось.
Тим продолжал читать. Слоновьи ноги сдвинулись, поёрзал живот. Массивному телу как будто неудобно было лежать, и оно двигалось, ища лучшего положения.
— Вадим Григорьевич! — закричали с другого конца коридора.
— Иду! — откликнулся врач и обернулся к медсестре. — Елена Сергеевна, пропустите молодых людей к Сайтаровой. Под мою ответственность.
Прощаясь, он пожал Тима за локоть.
— Чувствую, достанется мне за ваши пентаграммы, ну да ладно… Я ещё подойду!
Медсестра посторонилась, пропуская друзей в маленькую палату, где лежала только одна больная — Сайтарова.
— Вы её родственники? — недружелюбно поинтересовалась она.
— Мы практиканты из лаборатории структурной нейропатологии и психогенеза, — ответил Тим не задумавшись ни на секунду. — Нам необходимо осмотреть больную и ознакомиться с результатами наблюдений.
— А почему среди ночи?
— Днём мы не можем.
— Все записи на столе, — буркнула медсестра, явно недовольная их визитом.
Приятели получили, наконец, возможность рассмотреть таинственную больную.
Зрелище невероятно раздутого тела, которое едва прикрывали два одеяла, мало кому могло понравиться. Живот был громадным и округлым, плотными были ноги, руки и шея, зато голова оставалась худощавой и совсем небольшой. Она как будто тонула в массивной шее, упираясь нижней челюстью в жировые складки подбородка. Судя по этой голове с мелкими чертами лица, женщине было лет сорок.
— Всё толстеет, и ничего поделать не можем, — сказала медсестра. — Её уж и не надеются спасти. Ждём, когда отмучается.
Тим взял со стола тетрадь.
— Судя по состоянию головного мозга, она уже отмучилась, — заметил он, бегло просматривая записи.
В кармане у медсестры зазвонил телефон, она достала его и отошла в сторону, тихо с кем-то разговаривая.
— Вы долго здесь пробудете? — вернулась она к молодым людям. — А то мне надо выйти на десять минут.
— Да-да, конечно, — ответил Тим.
Медсестра ушла. Дверь за ней закрылась.
— Что-то мне не по себе, — признался Андрей, косясь на Сайтарову. — А вдруг бес перекинется в кого-то из нас?
— В нас ему так просто не перекинуться, — ответил Тим, откладывая тетрадь. — Не забывай, что на нас освящённые кресты и амулеты с сильными рунами. Но вот как врачи рискуют находиться рядом с этим… — Он подошел к кровати. — Это действительно непонятно…
— Счастье для них, что бес выходит не слишком часто, — заметил Андрей.
— Возможно, он набирается сил перед каждым новым выходом… Ладно, хватит рассуждать, взялись за дело, — Тим достал из кармана кусок мела. — Ты чертишь с той стороны, а я с этой.
Они ещё не замкнули вокруг кровати круг, как её пружины скрипнули. Друзья насторожились.
— Слышал? — шёпотом спросил Андрей.
Несколько секунд они вглядывались в неподвижную Сайтарову.
— Ладно, продолжаем, — Тим снова наклонился к полу. — Сейчас по-быстрому замкнём круг, потом круг замкнём в пентаграмму, а потом пентаграмму замкнём во второй круг. Пентаграмма в двойном круге — это надёжнее, чем просто пентаграмма…
Пока они чертили, пружины ещё несколько раз скрипнули. Тело, однако, по-прежнему не подавало признаков жизни.
В углах и на сторонах пентаграммы Тим начертил кабалистические знаки.
— Пожалуй, всё, — он вытер платком перепачканные мелом пальцы. — Теперь начнём читку. Может, нам повезёт и бес сразу уберётся…
Он выглянул из палаты, убедился, что никого поблизости нет, и плотнее прикрыл дверь.
— Смотри, — Андрей показал на экран прибора, соединённого проводами с Сайтаровой. — Сердце забилось чаще!
Тим усмехнулся.
— Чует нечисть, что сейчас ей придётся несладко…
Он достал из сумки посеребрённый крест с выбитым на нём распятием и укрепил его в изголовье кровати, затем встал в её изножьи и раскрыл потрёпанный молитвенник.
Текст на церковно-славянском языке он читал быстро и внятно — сказывалась выучка, полученная в семинарии. Тим проучился в ней полтора года, причём, по мнению всех, проучился блестяще, но был отчислен за повышенный интерес к магии и оккультизму, в основе которых, по мнению семинарских профессоров, лежали сношения с дьяволом.
В палате звучал его монотонный голос. Андрей стоял рядом, не сводя глаз с Сайтаровой и иногда взглядывая на пульсирующую линию на экране. Прибор отмечал частые и сильные удары сердца.
Окно и дверь были наглухо закрыты, но на окне, как будто от лёгкого ветерка, зашевелилась занавеска. Иногда этот холодный ветерок касался лиц молодых людей…
Снова заскрипели пружины, и Андрей, наконец, заметил, что тело на кровати шевельнулось.
Тим продолжал читать. Слоновьи ноги сдвинулись, поёрзал живот. Массивному телу как будто неудобно было лежать, и оно двигалось, ища лучшего положения.
Страница
78 из 93
78 из 93
