Добавить в моё избранное
290 мин, 11 сек 5459
Его темная кожа цвета древнего пергамента, покрытая по всему телу тонкой сеточкой мелких морщин, буквально истлела, руки и ноги высохли. Войдя, он обессиленный упал на топчан и лежал так без движения с полчаса. При этом дыхания его не было слышно, так что Болюхин было испугался, что он умер, но зоркий взгляд запавших глаз дал ему понять, что старец еще крепок. Оглядывая его жилище, Сергей Викторович с удивлением обнаружил красивую каску с длинным конским хвостом и надписью на бляхе по-французски: «Второй кирасирский полк». Эта надпись обвивала большую четко выгравированную с истертой позолотой букву N. Услышав хрип, донесшийся с топчана, он обернулся. Жестами колдун показывал ему, чтобы он надел каску. Он повиновался. Старик велел ему повернуться в профиль, а потом засмеялся.
— Жан-Пьер, Жан-Пьер! Вив лемпре! — захихикал старик.
— Черт побери! — в недоумении пробормотал Болюхин. — Ты что, хочешь сказать, что жил во времена Наполеона? Перестань, дедушка, столько не живут.
«Какое мне дело, живете вы столько или нет? — уже позже объяснял ему Уомбо. — Ньянга живет столько, сколько ему живется». Бедняга Жан-Пьер попал в их племя давным-давно, во времена Египетской кампании Наполеона. Вначале он угодил в плен к арабам. Арабы отправили его с караваном в Тунис, где с его родственниками должны были связаться через контрабандистов и получить от них выкуп. Однако караван был разграблен отрядом бедуинов. Жан-Пьер бежал и после долгих скитаний по пустыне попал к пигмеям. Но карликам трудно было прокормить такого великана, и они продали его в племя Уомбо, где он и прожил до глубокой старости, оставив после себя многочисленных детей и внуков. Когда он впервые попал в племя, Уомбо был во-о-т такого росточка — старец отмерил высоту по пояс Болюхину.
— Лет семь-восемь? — удивился тот.
Нет, старец не умел ни писать, ни считать больше чем до десяти. И полагал это совершенно излишним для общения с духами. А остальные аспекты жизнедеятельности его, по-видимому, совершенно не интересовали.
Первым делом он дал Сергею Викторовичу имя — Ки-Уомбо. Эта приставка к имени означала на его языке частицу «не». Таким образом, живя рядом с ним, Сергей Викторович был «не-Уомбо». Хотя позже, достигнув известной ступени мастерства и после смерти старца, он бы принял на себя имя (в большей степени даже титул) самого Уомбо. Ученик же был крайне необходим Уомбо, потому что он умирал, вернее, никак не умирал, но очень этого хотел. Он был страшно болен, организм его разъедали болезни, каждое колдовское действо (даже элементарный вызов дождя) доводило его до изнеможения. Однако умереть он не мог, не передав кому-либо своего мастерства. Этим человеком не мог быть родственник и не могла быть женщина по ряду условий: родственникам дар не передавался, а женщин должны были учить старухи-ведьмы (у магов разного пола и методики обучения были разные). Этим человеком также не мог быть человек их племени, потому что лет пятнадцать назад белые колонизаторы, борясь с повстанцами, обрабатывали джунгли дефолиантами, и нынешние дети растут тупыми и совершенно безграмотными. В ученики не мог поступить и человек, поживший в Европе, поскольку получал там заряд здорового цинизма, неистребимого скепсиса и обретал страсть к материальным благам. Давать же дар общения с духами чужаку из другого племени значило обречь собственный народ на горе и невзгоды (ибо все племена только и думали о том, как истребить соседей и захватить их земли). Словом, Болюхин оказался идеальной кандидатурой — человек образованный и в то же время не особо испорченный цивилизацией, житель племени слишком далекого, чтобы питать ненависть к африканскому народу, достаточно развитый, чтобы уметь анализировать и в то же время довольно чувствительный, способный прочувствовать то, что не был способен понять.
Обучение длилось лет пять… или пятнадцать? Колдун запретил ему считать дни, ибо полагал, что глупая привычка считать сбивает людей с божественного настроя и отвлекает от общения с Духом Земли. Да и кого вообще интересует, сколько антилоп в стаде — двадцать пять или сорок, — если они несутся далеко от тебя? А если в тебя вцепится крокодил, когда ты решился в незнакомом месте перейти реку, не прочитав молитвы духам реки, то разве тебе легче будет оттого, что этот крокодил один, а не двое? Столь же бесполезным делом старик полагал и чтение, поскольку все необходимые в работе молитвы и заклинания надлежало держать в голове, а всю гамму придыханий и поцокиваний-пощелкиваний языком невозможно было передать никакими буквами, это надлежало слышать, ощущать, запоминать и вырабатывать в себе годами упорнейших тренировок. Человечество придумало эти свои буковки для ленивых, которые не дают себе труда выслушать, запомнить и рассказать другим… Словом, это была самая странная манера обучения, о которой когда-либо слышал Сергей Викторович и сам некогда преподававший на курсах для рабочего персонала.
— Жан-Пьер, Жан-Пьер! Вив лемпре! — захихикал старик.
— Черт побери! — в недоумении пробормотал Болюхин. — Ты что, хочешь сказать, что жил во времена Наполеона? Перестань, дедушка, столько не живут.
«Какое мне дело, живете вы столько или нет? — уже позже объяснял ему Уомбо. — Ньянга живет столько, сколько ему живется». Бедняга Жан-Пьер попал в их племя давным-давно, во времена Египетской кампании Наполеона. Вначале он угодил в плен к арабам. Арабы отправили его с караваном в Тунис, где с его родственниками должны были связаться через контрабандистов и получить от них выкуп. Однако караван был разграблен отрядом бедуинов. Жан-Пьер бежал и после долгих скитаний по пустыне попал к пигмеям. Но карликам трудно было прокормить такого великана, и они продали его в племя Уомбо, где он и прожил до глубокой старости, оставив после себя многочисленных детей и внуков. Когда он впервые попал в племя, Уомбо был во-о-т такого росточка — старец отмерил высоту по пояс Болюхину.
— Лет семь-восемь? — удивился тот.
Нет, старец не умел ни писать, ни считать больше чем до десяти. И полагал это совершенно излишним для общения с духами. А остальные аспекты жизнедеятельности его, по-видимому, совершенно не интересовали.
Первым делом он дал Сергею Викторовичу имя — Ки-Уомбо. Эта приставка к имени означала на его языке частицу «не». Таким образом, живя рядом с ним, Сергей Викторович был «не-Уомбо». Хотя позже, достигнув известной ступени мастерства и после смерти старца, он бы принял на себя имя (в большей степени даже титул) самого Уомбо. Ученик же был крайне необходим Уомбо, потому что он умирал, вернее, никак не умирал, но очень этого хотел. Он был страшно болен, организм его разъедали болезни, каждое колдовское действо (даже элементарный вызов дождя) доводило его до изнеможения. Однако умереть он не мог, не передав кому-либо своего мастерства. Этим человеком не мог быть родственник и не могла быть женщина по ряду условий: родственникам дар не передавался, а женщин должны были учить старухи-ведьмы (у магов разного пола и методики обучения были разные). Этим человеком также не мог быть человек их племени, потому что лет пятнадцать назад белые колонизаторы, борясь с повстанцами, обрабатывали джунгли дефолиантами, и нынешние дети растут тупыми и совершенно безграмотными. В ученики не мог поступить и человек, поживший в Европе, поскольку получал там заряд здорового цинизма, неистребимого скепсиса и обретал страсть к материальным благам. Давать же дар общения с духами чужаку из другого племени значило обречь собственный народ на горе и невзгоды (ибо все племена только и думали о том, как истребить соседей и захватить их земли). Словом, Болюхин оказался идеальной кандидатурой — человек образованный и в то же время не особо испорченный цивилизацией, житель племени слишком далекого, чтобы питать ненависть к африканскому народу, достаточно развитый, чтобы уметь анализировать и в то же время довольно чувствительный, способный прочувствовать то, что не был способен понять.
Обучение длилось лет пять… или пятнадцать? Колдун запретил ему считать дни, ибо полагал, что глупая привычка считать сбивает людей с божественного настроя и отвлекает от общения с Духом Земли. Да и кого вообще интересует, сколько антилоп в стаде — двадцать пять или сорок, — если они несутся далеко от тебя? А если в тебя вцепится крокодил, когда ты решился в незнакомом месте перейти реку, не прочитав молитвы духам реки, то разве тебе легче будет оттого, что этот крокодил один, а не двое? Столь же бесполезным делом старик полагал и чтение, поскольку все необходимые в работе молитвы и заклинания надлежало держать в голове, а всю гамму придыханий и поцокиваний-пощелкиваний языком невозможно было передать никакими буквами, это надлежало слышать, ощущать, запоминать и вырабатывать в себе годами упорнейших тренировок. Человечество придумало эти свои буковки для ленивых, которые не дают себе труда выслушать, запомнить и рассказать другим… Словом, это была самая странная манера обучения, о которой когда-либо слышал Сергей Викторович и сам некогда преподававший на курсах для рабочего персонала.
Страница
16 из 85
16 из 85
