Адский поезд

Но это больше — синглы. А хитами они еще не стали. Я живу по принципу: вся вселенная — для тебя. Победи себя, йоу! Стань звездой форево! Покажи себя!

Лицо Саши светилось от какого-то счастливого напряжения, но Костя ему не завидовал. Он вообще не знал, плакать ему или радоваться.

— Посмотри в любой вагон метро, — произнес Саша.

Это было сказано, как предложение. Костя даже попытался куда-то заглянуть, но, конечно, все самое странное было именно в Саше.

— Да, — сказал Костя.

За окном было уже почти темно. Поезд повернул, и тонкая розовая полоска исчезла. Было видно синее небо, окаймляющее деревья и какие-то первые звезды.

— Люди едут и слушают 50cent.

— А-а-а-а.

— Я хочу быть как русский 50 cent.

Костя сочувственно кивнул.

— Ты мне не веришь? Ладно, чувак. Встретимся года через три, и ты меня не узнаешь. Я буду ехать на крутом таче. Нет, я куплю себе мотоцикл. Я буду ехать — весь такой прикинутый, и все телки, узнав, что я проезжаю по Кутузовскому, выстроятся по обе стороны дороги, чтобы поприветствовать меня! И все рублевские кобыли отожмутся, ё!

— Купи в кредит, — произнес Костя без задней мысли.

— Что — в кредит?

— Мотоцикл.

— Шутишь, йоу! Такие тачки в кредит не берут. Давай по пиву. А ты чо, вино берешь?

— Да.

Костя отвечал сонно — не то, чтобы он был противник общения, и даже в своих мыслях он не варился. Он был таким по закону сохранения энергии. Это было его естественное состояние. Саша же, напротив, был по жизни с шилом в заду. Он постоянно менял род своих занятий, и за это к нему постоянно приклеивались постоянные прозвища. В университете он учился очень неплохо. Костя же, наоборот, был глубоким середняком. Впрочем, никто его за это не попрекал. И, на самом деле, было странно, что Аня, у которой был крайне неуравновешенный характер, его любит.

Он и сам себя иногда спрашивал.

Где-то подсознательно он был уверен, что — рано или поздно — это случится, и Аню перекинет взрывной волной кому-нибудь в объятия. А взрыв этот будет где-нибудь в голове. Взрыв снаряда…

Они сели за столик. Народу в ресторане было много. Кругом чувствовалась праздная обстановка. Еще бы — поезд шел на Сочи. Пахло спиртным и разговорами. Слышались громкие голоса. Энергия застолья гуляла в головах.

— Знаешь, чувак, я часто представляю себя где-нибудь…

Он оглянулся. А потом продолжил:

— Где-нибудь в Голливуде.

У Кости не было в планах торчать в вагоне-ресторане и что-то обсуждать с Сашей Петькиным. Он собирался уйти с вином. Поэтому, он старался допить свое пиво как можно быстрее. В это время, как назло, появился камрад Буффало. Костя даже вздохнул недовольно. Лицо у Виталика было помято с правой стороны. Видимо, он спал и не переворачивался. Другая сторона была свежей, и от этого он походил на неудачно испеченный хлеб.

— Привет, братики, — выдохнул он.

Он точно о чем-то сожалел, хотя, на самом деле, это была всего лишь манера общения.

— Воу, воу! — выкрикнул Саша Петькин.

— Хорошо вам тут. А я там парюсь. На полке — как на нарах. Лежу на третьей полке, жёстко, кости жмет.

— На третьей? — удивился Костя.

— Да. Судьба занесла на верхотуру.

— О-па, — удивился Костя.

— Да что ты по ушам ездишь! — обрадовано крикнул Саша.

— Ну, вторая, третья, не все ли одно? Внизу бабка храпит, параллельно меня лежит девушка. Представь себе смысл этих слов! Параллельно мне лежит девушка. Параллельная девушка. А я, может, хочу, чтобы она стала перпендикулярная. А она не становится! Что мне делать? Представляешь, какое томление?

— Ты ее хочешь? — спросил Саша.

— Не знаю. Ближе надо подойти. Ощупать. Обласкать. Посмотреть в глаза. Я просто так не могу. Без изучения, без прощупывания. А иначе — как еще. Все мы немного ученые. Алхимики. А давайте Водки возьмем. Просто водки возьмем. И не будем ни о чем думать, друзья мои. Водка — напиток ученых. И выпьем. И будем изучать этот мир посредством водки!

Костя, было, тотчас отказался, но не сумел и рта раскрыть.

— Короче, вот еще несколько тем, — сказал Саша Петькин и принялся читать, — Панки. Панки сука заботливые. Панки уже сейчас видят угрозу нехватки воды, поэтому старательно берегут её отказавшись от водных процедур. Панки палятся практически везде, ибо страшно смердят отпугивая от себя окружающих.

— Го-го-го, — захохотал камрад Буффало, — некисло как. Го-го-го. А я, все ж, схожу, девушку разбужу, в любви признаюсь. Такая девушка. Звезда вагона. Звезда плацкарты.

— Пойду я, — произнес Костя.

— Ты сиди, сиди, — властно сказал ему Виталик.

А Саша Петькин продолжал:

— Готы. Готы сука печальные.