Адский поезд

А если это опытный образце — то зачем тогда его именно тут испытывать, рисковать. А потом — появилось много новых самолетов. А эту модель больше никто не видел.

Он закончил, повертел в руке телефон и вопросительно посмотрел на Костю.

— У нас тоже таких моделей нет, — произнес Костя, — самолеты без звука не летают. Даже самые совершенные.

— И что ты скажешь?

— Во всем этом есть что-то общее, — сказал Костя, — выходит, вы предполагаете… Все же…

— Хорошо…

— Что же хорошего?

— Хорошо, идем. Посмотрим твой поезд.

— Да, пойдемьте.

… Время было странно охлажденным. Свет фонарей напоминал ветер. От него было больно, хотелось кричать, хотелось исчезнуть, чтобы ничего не видеть.

Вокзал.

Тишина, станционные звуки, запах мазута, каких-то еще горюче-смазочных веществ…

Люди, спящие в зале ожидание. Блеск портов. Голоса смерти.

Костя сжал кулаки, чтобы избавиться от нахлынувших чувств.

Но это не помогало. Он шел впереди Юрия Ивановича, и в голове не было никаких решений.

— Да, — подумал он, — а ведь Петькин отыскал подобный материал в интернете. Именно в этот год в Севастополе видели поезд из 1911-года. Ерунда какая-то. При чем тут это. И якобы, это связано с гибелью линкора «Новороссийск». Только в каким году он взорвался? В этом? Может — не в этом? Но это и другой поезд был. Он состоял из трех вагонов. Да, но что, это все кажется?

— Что? — спросил милиционер.

— А разве я не про себя говорю?

— Нет.

— Про себя, про себя, — сказал Костя, — это кажется. Это представь, если тот поезд пропал и вечно ходит во тьме. Что чувствуют пассажиры? Да уж. То же происходит и у нас. Вечная ночь. Если бы мне просто так сказали, хотел бы я оказаться в подобном положении, что бы я ответил? Ха. А еще Петькин, сука, со своим паркуром. Вот тебе и паркур. Вот и приехали, друзья. Так еще никто не приезжал. Уж приехали, так приехали. Зачем?

— Что?

— Зачем? — Костя повернулся к милиционеру.

— Что?

— Зачем мы туда идем?

— Ты сам меня ведешь.

— Да.

— Дурак, — подумал он, — придурок! Бежать! Бежать подальше! Что тебе это даст? Может быть, это твой единственный шанс вырваться? Начнешь новую жизнь. Будешь жить при СССР. И что? Ты любишь Аньку? Ну, что за фигня. За все это время — ни одной мысли о ней. Все только о чем-то другом. О чем угодно, только не о ней. Бежать. Оставить все это.

И вот — на какой-то очень короткий отрезок времени, он очутился на палубе старого линкора.

— Черт! — закричал он, что было сил. — Черт! Хватит! Я хочу проснуться!

Внизу колыхалось темное, злое, море. Повсюду в порту было множество кораблей.

— И мы здесь! — сказал он важно.

Костя обернулся. Это был кондуктор.

— Хорошо, — сказал Костя, — что все это значит? Что это за чехарда реальностей? Вы что, специально? Может быть, это и правда эксперимент? Да? Петькин прав?

— Кто такой Петькин? — резко, голосом бензопилы, спросил адский кондуктор.

— Черт!

— Ты меня разочаровыешь.

— И что?

— Ты еще не прошел трансформацию, и все время дергаешься и чертыхаешься. Черт — не ругательное слово. Вот человек — да.

— Да?

— Ты знаешь, где мы находимся?

— Да. Я понял. Вот только года не совпадают.

— А ты и не волнуйся. Мы не будем его врывать. Где это ты видел, чтобы бесы взрывали корабли. Корабль — это много. Это, порой, больше, чем человек. Костя. Ты еще не обрел свое настоящее лицо. У тебя еще не выросли даже маленькие рожки. А ты так переживаешь.

— Я не хочу носить рога.

— Когда у человеков рождается ребенок, он тоже вопит.

— Да.

— Знаешь, почему?

— Почему?

— Он не хочет жить в этом мире. Потому что, он попадает в мир глупости и мучений. Но ты что, думаешь, мы предлагаем тебе новый мир, а у тебя есть шанс отказаться? Нет, ничего подобного. Мы тебе не предлагаем. Ха. Или ты думаешь, что у тебя тут — шансы, не шансы, а? Нет! Ты есть тот, кто ты есть. И твое дергания ничего не изменят.

— Что же мы тут делаем?

— Мы строим новую судьбу.

— Чего?

— Это — судьба корабля. Воспользуемся этим. Над этим линкором уже давно висело темное пятно. Оно звало к себе темные силы. Осталось лишь сказать. Скажи.

— Что?

— Скажи слово.

— Я не могу.

— Скажи. Тебе станет легче.

Внезапно Костя ощутил невероятное внутреннее томление. Это не было болью. Но — как будто внутри него сидело маленькое злое существо, просящееся на свободу, и оно рвалось, будучи готовым разорвать его плоть.

— Давай, давай, — громко и как-то жадно прошептал адский кондуктор.

Их взгляды сошлись.