Добавить в моё избранное
280 мин, 6 сек 5403
Но смерть не наступала моментально. Человек начинал медленно трансформироваться. Злые растительные ткани прорастали в мышцы.
Наступала бесконечность боли.
Иная форма бытия.
Иная форма разложения…
Он обернулся и посмотрел на Сашу.
— Что? — спросил тот.
— Смотри.
— Что?
— Бутылка водки!
Костя показал рукой. На второй полке болталась одинокая, нераспакованная, бутылка водки.
— О.
Костя заметил, что в словах Саши появилась безысходность.
— Водка, — произнес Петькин.
Он открутил крышку и выпил с горла.
— Будешь?
— Да. Давай. — Костя сделал глоток.
— Ань?
— Да. Давай.
— Ынжац, ты будешь?
Демон повернулся, но ничего не сказал.
Костя снова закрыл глаза.
Существо-Листик.
Как это прекрасно.
Он ощутил светлый голод. Потом, открыв глаза, осмотрел их обоих — Сашу и Аню. Он представил один Листик на двоих. И вот, они на одном Листе, точно на одном кресте. Вживлены в единую плоть.
Они хотели быть вместе? Вот, это близость. Нет никакой лучшей близости!
— Держи, Кость.
Костя сделал еще глоток. Водка была теплая, ужасная.
— Посидим здесь? — спросил Саша.
— Да, отдохнем, — Аня вздохнула.
— Ты устала?
— Да.
— Ничего. Скоро все закончится.
— Да, — ответил Костя, — скоро все закончится.
— Что закончится? — спросила Аня.
— Всё.
— Сашь, мне страшно.
— Костя, что ты несёшь? — нервно сказал Саша.
— Ничего. Скоро будет обед. Обед обедов. И там будут все. Там будут и жаркое, и салаты. Напитки. Паштет. Гуляш. Отбивные. Свежие мозги. Это была лишь подготовка. Едят не однажды. Едят много раз. Одна и та же пища может быть съедена, переварена и…
Тут он понял, что происходит следующее: он думает одно, и то, что он говорит, он говорит про себя. Но вслух говорит другое. Он состоял из двух существ.
— Совсем мало осталось, — говорил он в реальности, — дойдем до локомотива. Там наверняка будет нужное управление. Если там есть машинист, дадим ему по голове. Я думаю, что там должно быть специальное управление, рассчитанное на перемещения в пространстве.
— Человек, которого съели — рано радуется, — говорил он про себя, — думаете, если вас съели, то и все? Отмучились? Как бы не так. Один раз съеден — считай, что ты — навсегда обед. Есть тебя могут много-много раз. Все начинается с самого процесса. Как вы знаете, существует очень много видов поедания. Это как кухня народов мира.
Могут есть и на живую.
То есть, едят-то оно в любом случае на живую. Даже если зажарили, то это ни о чем не говорит. И в жаренном состоянии вы способны все чувствовать. Отпадает кожа. Их трещинок сочится сок.
Они голодны.
Они ждут.
Ложки, вилки и ножи.
— Е-р-н-е, — сказал Ынжац.
— Что это значит? — спросил Саша.
— Он комментирует мои слова.
— Но ты же говорил о том, что хочешь поскорее приехать в Сочи и пообедать.
— Да.
— Существует еще и Черный Сочи! — воскликнул он в другом пространстве. — У каждого города есть своя обратная сторона. Именно оттуда выходят демоны.
А вот, что сказал Ынжац:
— Я слышал это уже не один раз. Когда-то, очень давно, я тоже говорил, как ты. Я был человеком. И мне тоже предложили сделку. Я стал демоном. Я не испытал горечь поедания. А те, кого съели, их обед уже завершился. Но муки продолжаются. Это ад. Но, думаешь, продавшись и став черным, я продал душу? Нет. Когда-нибудь это случится, и они будут побеждены. Я летел на самолете. Это был пассажирский рейс. В салоне «Боинга» было более трехсот человек. Взрослые, старики, женщины и дети. Мы летели в Нью-Йорк. Это был обыкновенный рейс. Я был журналистом. Я спокойно читал материалы с экрана своего ноутбука, когда это началось. В воздухе появилось крошечное облачко. Пассажиры сразу обратили на него внимание. Оно было слишком густое, слишком объемное. И вот, из это облако образовалось существо, которое набросилось на пассажиров. Все произошло очень быстро. Спустя минуту в салоне было на несколько человек меньше. Существо прошло сквозь оконное стекло. Вместе с жертвами в своем чреве. Нам же стало ясно, что самолет летит где-то не там. За окном было красноватое небо. Люди стали смотреть в окна. И тогда им удалось увидеть землю. Это была страшная земля. После этого все происходило по классическому для подобных ситуаций сценарию. Мы летели очень долго. И по мере полета число пассажиров продолжало сокращаться. Особенная драма случилась возле туалета. Туда пошло несколько человек, и их засосало щупальце. Вся кабинка уборной была залита кровью. Я пошел в кабину пилотов, и оказалось, что пилотов нет. Нет, один был.
Наступала бесконечность боли.
Иная форма бытия.
Иная форма разложения…
Он обернулся и посмотрел на Сашу.
— Что? — спросил тот.
— Смотри.
— Что?
— Бутылка водки!
Костя показал рукой. На второй полке болталась одинокая, нераспакованная, бутылка водки.
— О.
Костя заметил, что в словах Саши появилась безысходность.
— Водка, — произнес Петькин.
Он открутил крышку и выпил с горла.
— Будешь?
— Да. Давай. — Костя сделал глоток.
— Ань?
— Да. Давай.
— Ынжац, ты будешь?
Демон повернулся, но ничего не сказал.
Костя снова закрыл глаза.
Существо-Листик.
Как это прекрасно.
Он ощутил светлый голод. Потом, открыв глаза, осмотрел их обоих — Сашу и Аню. Он представил один Листик на двоих. И вот, они на одном Листе, точно на одном кресте. Вживлены в единую плоть.
Они хотели быть вместе? Вот, это близость. Нет никакой лучшей близости!
— Держи, Кость.
Костя сделал еще глоток. Водка была теплая, ужасная.
— Посидим здесь? — спросил Саша.
— Да, отдохнем, — Аня вздохнула.
— Ты устала?
— Да.
— Ничего. Скоро все закончится.
— Да, — ответил Костя, — скоро все закончится.
— Что закончится? — спросила Аня.
— Всё.
— Сашь, мне страшно.
— Костя, что ты несёшь? — нервно сказал Саша.
— Ничего. Скоро будет обед. Обед обедов. И там будут все. Там будут и жаркое, и салаты. Напитки. Паштет. Гуляш. Отбивные. Свежие мозги. Это была лишь подготовка. Едят не однажды. Едят много раз. Одна и та же пища может быть съедена, переварена и…
Тут он понял, что происходит следующее: он думает одно, и то, что он говорит, он говорит про себя. Но вслух говорит другое. Он состоял из двух существ.
— Совсем мало осталось, — говорил он в реальности, — дойдем до локомотива. Там наверняка будет нужное управление. Если там есть машинист, дадим ему по голове. Я думаю, что там должно быть специальное управление, рассчитанное на перемещения в пространстве.
— Человек, которого съели — рано радуется, — говорил он про себя, — думаете, если вас съели, то и все? Отмучились? Как бы не так. Один раз съеден — считай, что ты — навсегда обед. Есть тебя могут много-много раз. Все начинается с самого процесса. Как вы знаете, существует очень много видов поедания. Это как кухня народов мира.
Могут есть и на живую.
То есть, едят-то оно в любом случае на живую. Даже если зажарили, то это ни о чем не говорит. И в жаренном состоянии вы способны все чувствовать. Отпадает кожа. Их трещинок сочится сок.
Они голодны.
Они ждут.
Ложки, вилки и ножи.
— Е-р-н-е, — сказал Ынжац.
— Что это значит? — спросил Саша.
— Он комментирует мои слова.
— Но ты же говорил о том, что хочешь поскорее приехать в Сочи и пообедать.
— Да.
— Существует еще и Черный Сочи! — воскликнул он в другом пространстве. — У каждого города есть своя обратная сторона. Именно оттуда выходят демоны.
А вот, что сказал Ынжац:
— Я слышал это уже не один раз. Когда-то, очень давно, я тоже говорил, как ты. Я был человеком. И мне тоже предложили сделку. Я стал демоном. Я не испытал горечь поедания. А те, кого съели, их обед уже завершился. Но муки продолжаются. Это ад. Но, думаешь, продавшись и став черным, я продал душу? Нет. Когда-нибудь это случится, и они будут побеждены. Я летел на самолете. Это был пассажирский рейс. В салоне «Боинга» было более трехсот человек. Взрослые, старики, женщины и дети. Мы летели в Нью-Йорк. Это был обыкновенный рейс. Я был журналистом. Я спокойно читал материалы с экрана своего ноутбука, когда это началось. В воздухе появилось крошечное облачко. Пассажиры сразу обратили на него внимание. Оно было слишком густое, слишком объемное. И вот, из это облако образовалось существо, которое набросилось на пассажиров. Все произошло очень быстро. Спустя минуту в салоне было на несколько человек меньше. Существо прошло сквозь оконное стекло. Вместе с жертвами в своем чреве. Нам же стало ясно, что самолет летит где-то не там. За окном было красноватое небо. Люди стали смотреть в окна. И тогда им удалось увидеть землю. Это была страшная земля. После этого все происходило по классическому для подобных ситуаций сценарию. Мы летели очень долго. И по мере полета число пассажиров продолжало сокращаться. Особенная драма случилась возле туалета. Туда пошло несколько человек, и их засосало щупальце. Вся кабинка уборной была залита кровью. Я пошел в кабину пилотов, и оказалось, что пилотов нет. Нет, один был.
Страница
81 из 86
81 из 86
