Беглецы из сновидения

— АААААА! — послышалось уже вдалеке.

Виктор все же рискнул оглянуться и посмотреть, чем все закончится. Максим лежал на асфальте, защищаясь руками от обезумевшего друга, Гриша же сев на Максима сверху, один раз за другим втыкал в него нож. Максим продолжал призывно кричать и отбиваться, но с каждым ударом ножа сопротивление Максима ослабевало, а крик затихал. Наблюдавшие в окно произошедшею в свете ночной улицы сцену насилия, потревоженные криком погибающего от ножа убийцы, жители ближайших домов отшатнулись в ужасе от окон. Наконец Максим остался лежать на проезжей части улицы неподвижно. Воткнув несколько раз нож в не сопротивлявшееся больше тело, Гриша, О УЖАС, встал на ноги и, не показывая признаков усталости, рванул в направлении Виктора, твердо решив разобраться с обоими. Вскрикнув, Витек развернулся и продолжил бег, бросив оставшиеся силы на спасение. Труп Максима остался лежать под фонарями, кровь из под него растеклась по дороге. Гриша же, расправившись с одним из друзей, с неослабевающей скоростью бежал за вторым, подстегиваемый желанием разделаться с новой жертвой. Силы и выносливости в сумасшедшем друге оказалось куда больше, чем у измотанного долгой погоней Виктора. Виктор задыхался, ноги переставали слушаться его. Перспектива разделить участь Максима и Гришиной соседки с ужасной ясностью всплыла перед ним. Расстояние между убийцей и жертвой заметно сокращалось. Впереди мигали цвета светофора, обозначающие перекресток. Ноги Виктора спотыкались друг об друга, голова кружилась, чувствовалась тошнота. Добежав до перекрестка Виктор упал. Осознание того, что все кончено, принесло облегчение обреченности, он повернулся лицом к убийце и замер в ожидании. Григорий, увидев, что жертва не пытается бежать, перешел на шаг. Он не торопясь приблизился, наслаждаясь предвкушением убийства. Лицо, скрывающееся за длинными волосами исказилось в зловещей улыбке, напоминая страшную улыбку луны из наркотического сна, его одежда пропиталась кровью двух жертв, его нож ронял капли крови. Витя, сидя на заднице, и опиравшись позади себя руками, измученно смотрел на убийцу. Безумец занес нож над шеей друга. Виктор закрыл глаза.

Визг тормозов оборвал финальную сцену. Машина ДПС затормозила в нескольких метрах от акта насилия. С обеих сторон передних сидений полицейской машины распахнулись дверцы и показались двое полицейских. Они направили оружие на вооруженного ножом безумца.

— Стоять! Брось нож и подними руки! — приказали полицейские.

Гриша повернулся в сторону неожиданно появившихся патрульных. Витя, пользуясь случаем, перевернулся на четвереньки и пополз в сторону к спасению.

— Помогите, помогите — умолял он, желание жить с новой силой вернулось к нему.

Убийца, сверкнув обезумевшими глазами в сторону полицейских, и жутко осклабившись, с окровавленным ножом двинулся на них.

— Стоять! Стоять! Начнем стрелять — орали полицейские.

— Задержите его, арестуйте его, он украл Гришино тело — тыча пальцем в лжегришу, и спрятавшись за спины полицейских, выкрикивал Виктор.

Убийца полез на капот машины, пытаясь добраться до сотрудников дорожно — патрульной службы.

— Назад! Назад! — кричали сотрудники.

— Убейте его, он не человек, это черный из пирамиды — визжал Виктор за спинами ДПСников.

Раздался выстрел. Безумец слетел с капота и грохнулся на асфальт, в его груди образовалась дыра. Гришино тело распростерлось на асфальте и на какое-то время замерло. Но вдруг, страшно хрипя через дыру в груди, убийца стал подниматься, шаря руками около себя в поисках выпавшего из руки ножа. Второй выстрел проделал дыру в голове обезумевшего, из которой густой, мощной струей крови залило все его лицо и тело. Он вторично упал и больше не поднялся. Один из полицейских, с тремя звездочками старшего лейтенанта, подошел к убитому, через секунду к нему присоединился второй. Выползший вслед за ними Витя, указав пальцем на труп, произнес.

— Это тело угнанное, это злой черный украл его.

После произнесенных слов Виктор стал идиотски посмеиваться.

— Спер чужое имущество — продолжал он, после чего начал хохотать.

Полицейские с испугом посмотрели на Витю.

— Стырил, стырил — указывая на тело и захлебываясь смехом, продолжал он.

Взрывы хохота накатывали на Виктора один за другим. Он лег на спину, и, ухватившись руками за живот, продолжал ржать. За тем его смех перешел в истерику.

А в том жутком сновидении, в чуждом для человеческой души кошмарном мире, в мрачном, черном городе, средь уродливых гномов и под злобно ухмыляющейся луной, остался несчастный Гриша. Он живет в вечном страхе и в тоске по родному миру, безрезультатно пытаясь проснуться.