Добавить в моё избранное
28 мин, 50 сек 18052
Пару лет назад он мог только мечтать попасть в группу разработчиков на уровень ста пятидесяти тысяч баксов в год.
Ему исполнилось двадцать шесть. Из них четыре года вращается в данной системе, и ещё лет десять в запасе есть. У японца Славик поучаствовал в трёх проектах, последний оказался самым горячим, просто непрерывный мозговой штурм по изменению багажных потоков аэропорта Хитроу в свете новых антитеррористических законов. Кроме него ещё один человек в команде русский, это понятно не столько из акцента, сколько по тому, что фигурировал седьмой на фоне огромной печи в деревенской бревенчатой избе. Номером первым в команде состоял индиец, которого так и подмывало спросить, что за чудо-юдо щерится чёрным ртом из темноты, и каждый раз он с видимым трудом удерживался от этого.
Вика не вернулась вечером, утром следующего дня тоже не пришла. Звонить с извинениями он не стал. Умерла так умерла. Проект завершили вчера, в пятницу, с индийцем распрощались: он перешёл в другую команду, с остальными шеф подтвердил соглашение на следующий проект, и предоставил двухнедельные каникулы. Счёт Славика пополнился тридцатью тысячами евро. Теперь у него масса свободного времени, а Вика так и не нарисовалась на горизонте. Да вряд ли придёт. Одно дело самой громогласно, с размаха хлопнуть дверью, и совсем, знаете ли, другое получить коленом под зад из тех же самых дверей.
Они познакомились, когда Славик уже работал на японца.
Как-то в конце зимы посреди жуткой трудовой ночи вдруг ощутил дикий голод, и рванул перекусить в единственное круглосуточное кафе, имевшееся поблизости, там и увидел Вику, сидевшую в одиночестве со стаканом неизвестного напитка. Взял цыплёнка табака, кофе, и, не спросясь, бухнулся к ней за столик, сразу вцепившись зубами в мясо.
Она зашипела:
— Что пристегнулся? Не звала!
Молча, продолжая жевать на ходу, пересел за другой стол. Доел порцию, пошёл заказал ещё. Второго цыплёнка можно поглощать не спеша, в своё удовольствие. Тут к нему Вика и присоединилась, хотя её тоже никто не звал.
— Ну и здоров ты жрать, такой худенький, а лопаешь ого-го!
Он посмотрел ей в глаза и молча улыбнулся.
Днём Вика училась в педагогическом университете на психолога, ежевечерне припахивала стриптизёршей в клубе за десять тысяч в месяц. Этих денег хватало на съём малосемейки и питание. Сейчас заскочила в кафе уже по пути из клуба, спасаясь от назойливого почитателя, желающего провести с ней ночь. Кафе располагалось по соседству с клубом, у Вики здесь работал знакомый охранник. Вызвала женское такси, и дожидалась, когда подъедет. Приятного разговора не вышло, говорила в основном Вика, он занимался цыплёнком. Ответственно моргал, кивал, с хрустом пережёвывая всё подряд.
Её глаза имели необычное выражение, будто на днях совершила убийство и теперь жаждала покаяться. Священник из Славика никакой, и хорошо, что рот забит, по крайней мере, дал ей сказать всё, что накопилось. Впрочем, ничего особо интересного он не услышал, обычная в принципе жизнь, как у всех.
Вика поведала, что до клуба была страшно скромной девочкой, а эту работу выбрала исключительно из-за денег. Вроде бы и не оправдывалась, так, обиженные нотки проскальзывали в голосе, а на кого и за что обижаться? Техничкой или санитаркой даже и не пыталась наниматься, трата сил и времени огромная, а денег сущие гроши, всё равно ни на что не хватит, смешно даже на работу ходить, не то что там ещё и пол швабрить-хряпаться. Единственно, став стриптизёршей, пришлось перешагнуть через себя: сначала не могла раздеться перед публикой, клинила.
— Хореографию в школьные годы изучала, в ансамбле пела и плясала, грамоты зарабатывала, с этим проблем никаких, а раздеться… только после бокала вина решилась. Девчонки налили и вытолкали на сцену. Ничего, разделась кое-как. И до сих пор перед началом жахну красненького — и вперёд!
Вика оказалась взбалмошной особой, они прожили вместе почти четыре месяца. Потом она громогласно ушла, затем вернулась по-новой, и так взяла за правило: то уходить, хлопая дверью на весь подъезд, то приходить и устраивать праздничный вечер со свечами. Праздник устраивался на кухне, где Вячеслав появлялся крайне редко, живя в кресле у рабочего стола с ноутбуком и питаясь здесь же. Торжественный ужин по поводу встречи оплачивал он, это составляло пятьсот рублей, иногда чуть больше: Вика заказывала по телефону необходимые ингредиенты: две пиццы, бутылку вина, коробку конфет, или вместо пицц одну курицу-гриль.
Раздеваться она любила в его комнате. Славик заметил, что и дома красивое раздевание случалось тоже всегда только после бокала вина. Иногда она делала это очень быстро, глазом не успеешь моргнуть, а иногда невыносимо медленно. Однажды, вернувшись после очередного расставания, устроила киндерсюрприз, разделась прямо на площадке перед дверью.
Ему исполнилось двадцать шесть. Из них четыре года вращается в данной системе, и ещё лет десять в запасе есть. У японца Славик поучаствовал в трёх проектах, последний оказался самым горячим, просто непрерывный мозговой штурм по изменению багажных потоков аэропорта Хитроу в свете новых антитеррористических законов. Кроме него ещё один человек в команде русский, это понятно не столько из акцента, сколько по тому, что фигурировал седьмой на фоне огромной печи в деревенской бревенчатой избе. Номером первым в команде состоял индиец, которого так и подмывало спросить, что за чудо-юдо щерится чёрным ртом из темноты, и каждый раз он с видимым трудом удерживался от этого.
Вика не вернулась вечером, утром следующего дня тоже не пришла. Звонить с извинениями он не стал. Умерла так умерла. Проект завершили вчера, в пятницу, с индийцем распрощались: он перешёл в другую команду, с остальными шеф подтвердил соглашение на следующий проект, и предоставил двухнедельные каникулы. Счёт Славика пополнился тридцатью тысячами евро. Теперь у него масса свободного времени, а Вика так и не нарисовалась на горизонте. Да вряд ли придёт. Одно дело самой громогласно, с размаха хлопнуть дверью, и совсем, знаете ли, другое получить коленом под зад из тех же самых дверей.
Они познакомились, когда Славик уже работал на японца.
Как-то в конце зимы посреди жуткой трудовой ночи вдруг ощутил дикий голод, и рванул перекусить в единственное круглосуточное кафе, имевшееся поблизости, там и увидел Вику, сидевшую в одиночестве со стаканом неизвестного напитка. Взял цыплёнка табака, кофе, и, не спросясь, бухнулся к ней за столик, сразу вцепившись зубами в мясо.
Она зашипела:
— Что пристегнулся? Не звала!
Молча, продолжая жевать на ходу, пересел за другой стол. Доел порцию, пошёл заказал ещё. Второго цыплёнка можно поглощать не спеша, в своё удовольствие. Тут к нему Вика и присоединилась, хотя её тоже никто не звал.
— Ну и здоров ты жрать, такой худенький, а лопаешь ого-го!
Он посмотрел ей в глаза и молча улыбнулся.
Днём Вика училась в педагогическом университете на психолога, ежевечерне припахивала стриптизёршей в клубе за десять тысяч в месяц. Этих денег хватало на съём малосемейки и питание. Сейчас заскочила в кафе уже по пути из клуба, спасаясь от назойливого почитателя, желающего провести с ней ночь. Кафе располагалось по соседству с клубом, у Вики здесь работал знакомый охранник. Вызвала женское такси, и дожидалась, когда подъедет. Приятного разговора не вышло, говорила в основном Вика, он занимался цыплёнком. Ответственно моргал, кивал, с хрустом пережёвывая всё подряд.
Её глаза имели необычное выражение, будто на днях совершила убийство и теперь жаждала покаяться. Священник из Славика никакой, и хорошо, что рот забит, по крайней мере, дал ей сказать всё, что накопилось. Впрочем, ничего особо интересного он не услышал, обычная в принципе жизнь, как у всех.
Вика поведала, что до клуба была страшно скромной девочкой, а эту работу выбрала исключительно из-за денег. Вроде бы и не оправдывалась, так, обиженные нотки проскальзывали в голосе, а на кого и за что обижаться? Техничкой или санитаркой даже и не пыталась наниматься, трата сил и времени огромная, а денег сущие гроши, всё равно ни на что не хватит, смешно даже на работу ходить, не то что там ещё и пол швабрить-хряпаться. Единственно, став стриптизёршей, пришлось перешагнуть через себя: сначала не могла раздеться перед публикой, клинила.
— Хореографию в школьные годы изучала, в ансамбле пела и плясала, грамоты зарабатывала, с этим проблем никаких, а раздеться… только после бокала вина решилась. Девчонки налили и вытолкали на сцену. Ничего, разделась кое-как. И до сих пор перед началом жахну красненького — и вперёд!
Вика оказалась взбалмошной особой, они прожили вместе почти четыре месяца. Потом она громогласно ушла, затем вернулась по-новой, и так взяла за правило: то уходить, хлопая дверью на весь подъезд, то приходить и устраивать праздничный вечер со свечами. Праздник устраивался на кухне, где Вячеслав появлялся крайне редко, живя в кресле у рабочего стола с ноутбуком и питаясь здесь же. Торжественный ужин по поводу встречи оплачивал он, это составляло пятьсот рублей, иногда чуть больше: Вика заказывала по телефону необходимые ингредиенты: две пиццы, бутылку вина, коробку конфет, или вместо пицц одну курицу-гриль.
Раздеваться она любила в его комнате. Славик заметил, что и дома красивое раздевание случалось тоже всегда только после бокала вина. Иногда она делала это очень быстро, глазом не успеешь моргнуть, а иногда невыносимо медленно. Однажды, вернувшись после очередного расставания, устроила киндерсюрприз, разделась прямо на площадке перед дверью.
Страница
2 из 9
2 из 9
