День рождения маньяка

— Правда. Садись, посидим.

Парикмахерша охотно присела. Он сразу обнял, крепко прижал к себе ненавистное тело, обладавшее непомерной властью над его существом. Она не сопротивлялась. Без синего халатика выглядит немного другой. С такой он может разговаривать, не то что с прежней, но думалось медленно, пока выбирал, куда её пригласить, в кино или кафе, она начала первая:

— Утром был хмурый, когда стригла, бука букой, а сейчас ничего, улыбаешься.

— Да, — подтвердил Славик, — настроения не было. С девушкой поссорился, пару недель назад расстались. А у меня день рождения сегодня, двадцать шесть стукнуло. С тобой хочу отпраздновать. Давай?

— А родственников нет, что ли?

— С ними тоже в ссоре.

— Какой сердитый. Один живёшь?

— Нет, с родственниками.

— Врёшь ведь, с женой, поди, и детьми. Ладно, не оправдывайся, поехали ко мне. Только купи вина и фруктов, будем праздновать твой день рождения.

Парикмахерша встала, Славик посмотрел на её туго обтянутые бёдра очень сердито. На базарчике купил всё, что требовалось, она не ходила с ним по рядам, ждала на выходе. У себя в комнате общежития парикмахерша принялась нарезать буженину красивыми пластиками и раскладывать по тарелке. Славик стоял сзади, крепко обняв за талию, и думал, что теперь всё удачно получается. Никто его с ней вместе не заметил ни в доме, ни возле подъезда. Можно сделать так, что никто не увидит, как он уйдёт. Причём сделать прямо сейчас, пока ненависть чиста и тверда, как ледяная глыба. Мёртвая, она потеряет власть над ним. Он перестанет чувствовать себя посаженным на цепь зверем, обретёт человеческую независимость.

— Ты мне ещё утром понравился, — сказала безымянная парикмахерша, повернув неприятное лицо, — такой молодой, а уже серьёзный. Только тормозной маленько.

Славик старательно улыбнулся.

«Врёшь, — подумал он, — всё врёшь! Утром балдела от безнаказанности, зато сейчас получишь конкретно по заслугам».

В городе он не прописан, паспорт никому не предъявлял, и, значит, как бы здесь и не существует. С ней прежде тоже не пересекались, ни в какой её записной книжке не значится. И ни к чему в комнате пока ещё не притронулся. И притрагиваться не будет. Пора делать дело и уходить. Правда, теперь он ненавидит и хочет её чуть поменьше, чем утром, и гораздо меньше, чем ту, с вырезом, но все равно: освободиться от беспредельной власти может лишь убив. Другого выхода нет.

Поморщился, рассмотрев близко влажную шею с дешёвенькой грубой цепочкой. Оглянулся по сторонам в поисках увесистого предмета. Надо разом, чтобы шлёп и нету. Парикмахерша, словно почувствовав, обернулась.

— Включи музыку, выбери что-нибудь танцевальное.

Славик направился к магнитоле. «Останутся отпечатки. Ничего, сотру после». Включил и автоматически навёл волну своей привычной радиостанции, утром передавшей ему шоколадного зайца. Из города сразу уехать на междугороднем автобусе, в кассах паспорт не спрашивают. Хозяйке оставить записку, что убыл в командировку и больше не вернётся, все вещи оставляет в подарок. Она зайдёт в квартиру через несколько месяцев, по окончании срока, и будет очень рада. Взять только ноутбук. А из другого города улететь на Бали, нет, лучше всё-таки в Мексику. Года на три. Вот такой получится шоколадный заяц.

— Чего молчишь, рассказал бы что-нибудь весёленькое, — парикмахерша достала из шкапчика рюмки.

«Раз подарила песню, значит, обязательно придёт сегодня! — вдруг догадался Славик. — Деньги все, конечно, истратила, поэтому разденется и будет лежать на площадке до посинения. А меня-то дома нет!»

Он молча направился к двери.

— Ты куда? Сигарет купи!

Вышел из подъезда, с сожалением вспомнив, что не стёр отпечатки с магнитолы, и бросился бежать. «Лежит, конечно, лежит там опять»… Вверх по лестнице на свой пятый этаж скакал бешеным австралийским кенгуру, на четвёртом не выдержал, глянул вверх. Сверху на него смотрела Вика, но не голая, а совсем наоборот.

В белом летнем лёгком платье, белых туфлях, и при сумочке, тоже белой, с новой причёской. Он и не догадывался, сколько можно всего накупить на китайском рынке за пятьсот долларов. И не знал пока, что в дополнение ко всему под платьем тоже белоснежное бельё. Полный комплект в подарок. Она стояла, облокотившись на перила, смотрела, как он скачет. Задержав дыхание, Славик перешёл на медленный шаг.

— Привет, с днём рождения!

— Привет, спасибо.

Прошёл мимо. Вставил ключ в замочную скважину. Обернулся.

— Слышь, кстати, не хочешь на пару недель смотаться… на Бали?

Вика подумала, что он намекает на истраченные доллары, отшутилась:

— Для начала лучше в Египет.

Открыл дверь.

— Ну, в Египет так в Египет. Заходи.

Дверь закрылась.