Пыльные окна

— сказал Максим приближающемуся «минусу». — Решил кидануть меня, а?

Коля, продолжая скалиться, еще шире развел руки со скрюченными пальцами.

— Думал, если с Уруту сболтался, от меня тоже легко отделаешься? — процедил Максим. — Ошибаешься.

— В чем проблема? — с натугой, с усилием процедил Коля, будто бы у него сводило челюсти. — Вектор… все равно у твоего… тормозного приятеля.

Он указал на меня.

— Ну с ним мы сами разберемся, — заверил Максим. — А вот ты, ниггер, напрасно решил меня напарить!

Коля завел локти за спину, а затем резко выставил ладони вперед, отбрасывая незримое препятствие на Максима.

Максим дернулся, но устоял.

Как завороженный, я следил за поединком двух «проводников».

Я никогда не видел этого прежде, так близко, собственными глазами. Знал только по рассказам очевидцев. И хотя в чем-то подобном уже успел лично принять участие, совсем недавно, я и не представлял как дико, жутко это выглядит со стороны.

Две силы, сошедшиеся в противоборстве. Две незримые силы, осуществляющие себя через хрупкие человеческие тела.

Звериный оскал перекошенных лиц, сведенные судорогой конечности, неестественные застывшие позы. И давит, давит, давит звенящий гул. На всех участников, и на зрителей, и на все живое в радиусе до километра.

Я лежал, распластавшись на земле, вцепившись зубами в собственный колючий шарф, и никак не мог оторвать взгляда от дуэлянтов.

И только когда дико закричал Барабашкин, гул оборвался, оставив в ушах тонкий писк, пульсирующую боль в висках и гулкое биение сердца, отдававшееся во всем теле.

Про Барабашкина я забыл, зачарованный поединком, и забыл даже про Диму. И забыли про него эти двое, сошедшиеся насмерть.

Зато теперь мы все судорожно обернулись на крик.

Я оттолкнулся от земли и поднялся на ноги.

Барабашкин оказался уже у меня за спиной.

Он стоял, широко расставив ноги. Одной рукой он удерживал за шею вырывающегося мальчишку. А другой целил вперед из пистолета.

И хоть это был не прежний его шикарный револьвер, все равно, я, и Максим, и Коля, застыли на месте.

— Ну, тихо-тихо, — пробормотал он, поводя стволом и встряхивая Диму. — Успокоились, ребятки, тихонько… В ГЛАЗА НЕ СМОТРЕТЬ! И держите руки, чтоб я их видел!

Мы подчинились.

— Что за дела? — тупо спросил Коля, приподнимая ладони вверх. — Ты чего задумал, Падший?

— Заткнись! — оборвал его Барабашкин. — Теперь я тут главный, понял?!

Он дернул щекой.

— Итак, мы выяснили, что ты Вектор, — Барабашкин еще сильнее притянул к себе мальчишку, искоса поглядел на него. — Надо же, такой маленький, никчемный мальчик. И может повелевать судьбами мира, бе-бе-бе!

Он длинно высунул язык и поболтал им вверх-вниз, едва не касаясь диминого уха.

— Барабашкин, завязывай, — сказал я.

— ЗАТКНИСЬ! — страшно взвизгнул Барабашкин, переводя дуло пистолета на меня.

Руки я поднял вверх, но в правой продолжал сжимать рукоять пистолета.

Успеть бы, вертелось в голове, всадить ему пулю в дурную башку. Но я не был уверен, что попаду, не зацепив лохматую голову мальчишки.

— Ты опупел, Падший? — радостно спросил Коля. — Чего творишь?

Барабашкин не мог определиться. Нас было трое, а он один. И хотя в нашей троице каждый был вроде как сам за себя, ему от этого лучше не становилось.

— Я ухожу, — объявил он, дергая щекой. — Будете преследовать меня, грохну мальчишку. ВЫ МЕНЯ ПОНЯЛИ?!

— Куда ты уйдешь? — процедил Максим. — Тебе не выбраться из города, Минус.

— Отпусти пацана, не глупи, — вступил Коля. — Он нам пригодится. Я почти сговорился, Падший, город будет наш…

Коля тоже боялся потерять Вектора. Ему очень сильно хотелось занять место Уруту.

— А ТЫ! — истошно взревел Барабашкин. — Это все ТЫ!!!

Теперь он целил в Колю.

— Я за тобой везде, хоть куда! Я доверял тебе… А ты! ТЫ!!!

Он все время напирал на это «ТЫ», как будто в нем сосредоточились все те обвинения, что он никак не мог из себя исторгнуть. То ли так много их накопилось в его противоречивой душе, то ли у него случился какой-то речевой затор.

— Отпусти парня! — рявкнул Максим.

Барабашкин выпалил в воздух.

— Стоять!!! — заорал он, и продолжил, снова обращаясь персонально к Коле. — Ты мне мозги пудрил столько времени, я из-за тебя во все это ввязался, бегал за тобой везде, как щенок. Ты, ты… Ты все время на меня забиваешь! Ты меня чуть не угробил сегодня! За что?! Из-за этого Проводника? — он кивнул на меня. — Так ведь это твоя идея была, использовать его, он ведь притворялся индикатором, кто же знал?! Из-за мальчишки?! Зачем он нам? Неужели? Неужели, ты не понимаешь… как для меня это все важно?! Как для меня был важен ТЫ?!