Кровавые Небеса

Глава 9. Ментальный оргазм, блинчики и Beretta 92.

По не пройденным тропам не прожитых дней

Одиноко блуждает остывшее пламя.

Я смертельно жива и живучих смертей

Мне бояться велит коллективная память.

Для чего и к чему? В сигаретном тумане

Всё сложнее найти долгожданную дверь,

За которой не властна завеса обмана,

Тот порог, что найдём лишь ценою потерь.

Так светла и темна, так покорна и властна,

Так понятна и так невозможно сложна -

Наша жизнь столь красива, что, право, ужасна

Так бесценна, не стоя порой и гроша…

Наша память не знает границ забывания,

Наша радость не скоро просохнет от слёз.

Мы так рьяно спешим опоздать на свидание

Со счастливой и самой несчастной из звёзд…

Мне так страшно… Пошире глаза открываю.

Одиноко… И тесно средь тучи людей.

Я не склонна грешить, но не грежу о Рае -

Просто что-то ищу среди чувств и смертей…

( Р. Т.)

Стоя под тугими струями, льющимися из душа, я будто смывала с себя грязь вчерашнего дня. В моей жизни понятие грязь не ограничивается потом и микробами, увы: сюда входят сцены извращений, кровь, зловоние вспоротых внутренностей и разлагающихся личностей, гибель морали, загаженность душ. Вот только интересно, хватит ли всей воды и щёлочи мира, чтобы вымыть с моей частной свалки всю скопившуюся в ней гадость? Да, пошло всё! Какая к чёрту разница? Просто помойся, оденься, поешь и вали по своим делам! Всё просто. Главное не думать слишком много.

Энергичные движения мочалкой в конце-концов придали бледной коже розоватый оттенок, активизировалось кровообращение.

Кровь… Как же она многогранна: в ней жизнь и смерть, соль и сладость, она дорога и при этом ужасающе мало стоит. В моей жизни ей досталась главная партия, роль примы.

В какой-то момент горячие струи показались едва ли тёплыми, по сравнению с температурой моей кожи; будто кто-то забрался внутрь и не переводя дыхания раздувает мехами спящее пламя. Но это не ярость… Нет, её я ни с чем не спутаю, здесь другое… Что-то происходило и я никак не могла понять что именно: в одно мгновение я стою под душем и смываю с почти ободранной от излишних усилий кожи ванильную пену, а в другое уже прижимаюсь к прохладному кафелю стены, в надежде хоть немного остудить пылающую кожу. Что же… Что это? Вспомнила. Чёрт меня дери, если при встрече с Зепаром и когтистым инкубусом я не испытывала нечто подобное! Но почему сейчас?

С трудом сфокусиров замутнённый взгляд, я внимательно оглядела ванную комнату — никого и ничего. Секунду спустя в низу живота будто что-то натянулось, нервные окончания сошли с ума и я рухнула вниз во власти неконтролируемого жара и судорог. О нет… Нет, нет, нет… Что за тварь со мной это вытворяет?!

Происходящее могло доставить невероятное наслаждение, если бы не одно «но» — я никому не позволяла пичкать себя ментальными афродизиаками. А сейчас какая-то сволочь именно этим и занималась. В борьбе с собственным телом победить гораздо сложнее, чем в сражении с внешним противником. Но я поклялась себе никогда больше не быть беспомощной, не быть в чьей-то власти. Никогда больше. Проглотив проклятый стон, рвущийся из горла, я скрипнула зубами и прошипела так громко, как только позволяло участившееся прерывистое дыхание.

— Что. Ты. За. Тварь!!!

В голове сотней ползучих гадов рассыпался чей-то омерзительный смех. Омерзительный, потому что этот голос вызвал в моём теле очередной спазм удовольствия. НЕНАВИЖУ.

« Я тот, на чью собственность ты покусилась, маленькая экзорцистка. Ты бросила вызов моей власти, так ощути же её на собственной шкурке! Как тебе это?» — За его вопросом последовал ещё один оргазм, настолько сильный, что я распласталась на холодном кафельном полу и билась, как выброшенная на сушу рыба.

— Вы демоны — все поголовно извращенцы, — просипела я, когда дыхание немного пришло в норму. — Кто ты, мать твою, такой и как проник в моё сознание?!

« Мм, мы ещё огрызаемся, а? Неужели ты думала, что так называемая «благодать» может защитить тебя от собственного тела? Наивная девочка… — цокнул он языком, пока я судорожно заглатывала влажный от пара воздух. — Я Эрос, мне подчиняется всё страстное в человеческой натуре. Вчера ты проявила жалось к моему зверёнку, а жалость — лазейка к симпатии. Симпатия и страсть ещё ближе друг к другу — таким образом, я пробил твою защиту, сладенькая. Пока я ласков, но если ты ещё хоть раз сунешься на мою территорию — я сломлю тебя.»

Жар плавил меня изнутри, грудь болела, а нервы будто током било. Из глаз лились слёзы, но я не плакала — просто ещё одна реакция предательского организма. Во сто крат жарче вызванного демоном возбуждения во мне горело холодное пламя ярости. Кто бы ни был этот демон, насколько бы он не был силён, я знаю точно: он не жилец.