Песок в глазах

— Часов шесть было, когда я проснулся. Костер трещал, собаки скулили, я вышел и никого не увидел. Везде натоптали! Я заглянул по палаткам, а их нет. Под утро ушли, скорей всего.

— Что же они такого увидели? — саркастически поинтересовалась Мадлен.

— Давайте так, — подняла ладони перед собой Барбара, — мы с Говардом отправимся по следам, а ты, Мадлен, пока разбуди остальных, пусть соберутся, приготовят завтрак. Далеко идти не будем, мы только пройдемся по следам и вернемся. Они должны вернуться сами.

— Ну уж половина их квартета точно вернется, — воскликнул Говард Мориссон. — За этих недоумков, Рея и Рика, я не ручаюсь.

— Увидим. Пойдем.

Ни Говард, ни Барбара рюкзаков не брали. У следопыта на поясе висел охотничий нож, который он пообещал пустить в ход вне зависимости от того, кто попадется ему под руку: гризли или «эти два недоумка». Солнце проникало в самые темные уголки леса, и его свет ложился на землю золотыми островками. Первый снег почти стаял, под ногами было больше грязного месива, чем травы, и Мориссон легко и быстро шел по следам, которые успели немного затоптать чьи-то лапы. Подошвы ложились одна на другую, будто путники шли след в след, и совершенно затоптали те следы, по которым они направлялись на поляну. Перед самой поляной Мориссон остановился и стал внимательно разглядывать следы, которых было куда больше, чем раньше. «Квартет» остановился там же, где стоял Мориссон, и некоторое время топтался на месте. Следопыт различил рифленую сплошную подошву ботинок Эйзера, квадратный узор и каблук ботинок Лоуэлла, и невообразимые фигуры на подошвах Рея. Только кусками из-за них выглядывал полосатый узор, принадлежавший сапогам Рика. Но сверху на всем этом безобразии отпечатались совершенно чужеродные следы, не принадлежавшие ни одному из членов экспедиции: сплошная гладкая подошва левой и правой ног, совершенно не отличимых по форме. Мориссон еще с минуту глядел на чужие следы, а затем фыркнул, будто о чем-то догадавшись, и направился на поляну.

Ничего, кроме борозд и вмятин на земле, на месте падения Рика не осталось. Мориссон понял, что владелец недостающих подошв на этом рисунке здесь упал и полз. Говард и Барбара остановились на месте, где земля была продавлена, и оглядывались по сторонам в поисках друзей, но никого не было видно, кроме птиц и маленьких зверушек. Следы уходили вправо, и борозды тянулись от вмятины вместе с подошвами.

— Похоже, что-то стряслось с Риком, — констатировал Мориссон. — Видишь полосы на земле? Его волокли, а потом подняли на руки. Пойдем дальше?

— Пожалуй, нужно возвращаться, — покачала головой Барбара. — Не хватало еще, чтобы нас начали искать.

Мориссон поглядел в ту сторону, куда уходили следы, и кивнул. Бог знает, как далеко они могли забрести, возможно, им нужна была помощь… если бы с ними не было Лоуэлла. Мориссон был уверен в Лоуэлле, как ни в ком другом, поэтому он и согласился возвращаться обратно. Его лишь настораживали чужеродные следы. Ни к чему было себя обманывать, он прекрасно понимал, чьи они, и чем может обернуться встреча с Вендиго. Но и он, подобно Лоуэллу, уверовал в силу того оберега, который носил их проводник. Мориссон помнил тот день, когда Лоуэлл вернулся из каньонов в компании индейца. Как тот индеец уверял, будто амулет, что носит на шее Лоуэлл, защищает не только хозяина, но и окружающих его людей. Кажется, и у Барбары была подобная побрякушка. Мориссон подумал, что и ему бы не помешало обзавестись собственным оберегом.

Остальных, которых надо было поднимать, оставалось всего двое, да и то, найденный следопыт Расмудсена не мог даже слова выговорить, не говоря уже о каких-либо телодвижениях. Мадлен с Доксоном уже устроили котелок над костром и начали разбирать палатки. Мориссон увидел облегчение на их лицах, когда он с Барбарой показался на стоянке. Следопыта сумели растолкать, чтобы накормить его горячим супом с грибами. Барбара снова попыталась узнать его имя, но тот ничего не мог говорить, кроме злосчастной фразы «Злой Дух леса». Казалось, следопыт окончательно помешался и теперь не мог ничего соображать. К концу завтрака рация затрещала, и Мориссон бросился к ней в надежде услышать голос Лоуэлла, но вместо него еле разбирал обрывки фраз Иммса, который, впрочем, их не слышал. Связь была односторонней и крайне неустойчивой.

Солнце уже довольно высоко поднялось, тут же скрывшись за тяжелыми тучами, которые через час обильно посыпали на землю снег. Земля еще не успела промерзнуть, и первые снежинки таяли на ее поверхности. Поднялся сильный ветер, согнав с верхушек можжевельников стаю соек. Один лишь дятел продолжал скакать по стволу и неистово долбить по нему. Где-то вдалеке заревел барибал, в ответ послышалось рычание. Но ни одного нужного звука они не слышали, ни одного голоса, кроме их собственных, не звучало в этой глуши. Ближе к полудню Мориссон принял решение отправиться по следам, пока их не замело.