Добавить в моё избранное
259 мин, 23 сек 16065
Но руки и ноги стали твердыми как камень и многие вещи мне стали даваться гораздо легче.
Второй рюкзак забил едой и водой, ещё лекарствами, противогазами и фильтрами, газовыми баллонами, остальное своей одеждой и взял необходимую вещь — туалетную бумагу. Весит он значительно больше — килограмм сорок не меньше. Но его задача как вещмешок, с машины до места, где буду жить.
57 день выживания. 19 октября.
Проснулся снова ночью раньше всех. Иван снова снился. Кошмар примерно такой же, как и вчера.
Побыстрей бы убраться из этого города.
Сегодня машина будет окончательно закончена и загружена вещами. Все не влезет, но на четверых — год точно можно будет протянуть, а там дальше чтонибудь придумаем.
Я готовлюсь, вещи, которые буду надевать сверху — крашу белой краской, дробовик и автомат красить было жалко и чтоб не угроблять — я их обмотал медицинским белым лейкопластырем.
В машину загрузили много всего, в том числе наш мотоцикл и две двадцатилитровые канистры бензина к нему. Ещё накидали шмоток на крышу и накрыли пленкой.
Задал вопрос Артему, почему вообще мы решили кудато ехать, почему нам не остаться тут? И насколько он уверен, что в Иркутске будет лучше.
Артем мне ответил примерно следующее:
Тут не выжить. Мы можем тут жить в тепле и спокойствии, какоето время, пока не соберутся достойные нам враги. И тогда нам конец. Ещё у нас проблема с питьевой водой, её взять тут неоткуда. Ядерная зима продлиться до весны и начнет все таять.
Что будет, когда начнет все таять? Трупы, тут тысячи трупов которые начнут разлагаться и скорее всего этот подвал затопит. Трупы это зараза, крысы и трупный яд. Вода с улицы это радиация, фон в этом подвале будет такой, что безопаснее будет жить в палатке в центре воронки. Радиация имеет свойство собираться в низинах и, как правило, вместе с водой уходит в почву.
Когда потеплеет — дороги раскиснут, многие потом размоет, мосты в основном разрушены, Артем там был и знает, о чем говорит, переправы исчезнут. Почему именно сейчас? Сейчас ещё не так сильно холодно и по дорогам ещё катаются выжившие люди, проехать можно.
Что будет с людьми тут? Я и сам знаю ответ на этот вопрос, те, кто выжил, начнут делить остатки. Трудно представить, где в городе можно найти еду кроме магазинов. Ведь в городе не посадишь картошку или не заведёшь корову. Деревни уцелели и скорее всего там остались и нормальные люди, и зачатки власти.
А Байкал — даже в самом плохом варианте, поставим палатки на озере, пробурим лёд, и можно будет воду пить, даже не фильтруя. Радиации не хватить, чтоб сделать воду непригодной для питья.
Артем мне предложил заехать по пути в Томск, но я отказался. Это слишком тяжело для меня, пускай судьба родного города останется неизвестной, так же как судьба моих родителей.
Когда собирал палатку Алины, нашел её дневник. Открыл, читал почти всю ночь. На каждой странице у неё нарисован или цветочек или игрушечный медведь. Почерк ровный, красивый, я могу такому почерку только позавидовать. Мысли Алины, которые она записала, мне показались совсем ещё детскими, словно привет из школы. Она писала, как они с мамой ходили по магазинам, как ходили в зоопарк. Ничего напоминающее случившееся я в дневнике не нашел. Про меня писала только хорошее, доброе. Мне понравилось, что она написала, типа Сергей заботится обо мне.
Алина, как жаль, что все так вышло.
Идет время, я выпил красного вина, утром мы будем выезжать. Но сон не идет ко мне никак. Заснуть не могу — боюсь. Боюсь, что ко мне во сне придет Иван и не отпустит никуда.
Пришлось будить Артема, он взял с собой двадцатилитровую канистру и мы пошли. Артем согласился идти со мной без лишних уговоров и объяснений. Я беру с собой мой рюкзак и оружие, попробую ночью сделать то, что я должен был сделать ещё давно.
Мужикам он ничего не объяснил, сказал только дежурить у двери, будем через несколько часов.
На улице холодало, но мне было жарко и от тяжеленного рюкзака и от выпитого вина, автомат я решил не брать, ограничился только дробовиком. На удивление ветра совсем не было, снег тоже не шел, и обычную тишину никто не потревожил. Тишина и только хруст снега под ногами. Я уже и забыл где стоит тот самый Крузер, пришлось петлять по районам и искать его.
Вокруг картина была не затейливой. Казалось, сегодня, луна помогает мне и светит что есть мочи через эти черные облака, помогая найти нужную дорогу. Стало светлее и это ночью. Я уже могу различать неплохо дома вдоль дороги. А может — это моя память дорисовывает нужную картину. Я тут был много раз.
Вот мы вышли на Красный проспект, тут все так же осталось, прошли мимо инкассаторского броневика, где я был вынужден бороться за свою жизнь. Броневик так и стоял с грустным видом и открытой дверью. Никто его не взял.
Второй рюкзак забил едой и водой, ещё лекарствами, противогазами и фильтрами, газовыми баллонами, остальное своей одеждой и взял необходимую вещь — туалетную бумагу. Весит он значительно больше — килограмм сорок не меньше. Но его задача как вещмешок, с машины до места, где буду жить.
57 день выживания. 19 октября.
Проснулся снова ночью раньше всех. Иван снова снился. Кошмар примерно такой же, как и вчера.
Побыстрей бы убраться из этого города.
Сегодня машина будет окончательно закончена и загружена вещами. Все не влезет, но на четверых — год точно можно будет протянуть, а там дальше чтонибудь придумаем.
Я готовлюсь, вещи, которые буду надевать сверху — крашу белой краской, дробовик и автомат красить было жалко и чтоб не угроблять — я их обмотал медицинским белым лейкопластырем.
В машину загрузили много всего, в том числе наш мотоцикл и две двадцатилитровые канистры бензина к нему. Ещё накидали шмоток на крышу и накрыли пленкой.
Задал вопрос Артему, почему вообще мы решили кудато ехать, почему нам не остаться тут? И насколько он уверен, что в Иркутске будет лучше.
Артем мне ответил примерно следующее:
Тут не выжить. Мы можем тут жить в тепле и спокойствии, какоето время, пока не соберутся достойные нам враги. И тогда нам конец. Ещё у нас проблема с питьевой водой, её взять тут неоткуда. Ядерная зима продлиться до весны и начнет все таять.
Что будет, когда начнет все таять? Трупы, тут тысячи трупов которые начнут разлагаться и скорее всего этот подвал затопит. Трупы это зараза, крысы и трупный яд. Вода с улицы это радиация, фон в этом подвале будет такой, что безопаснее будет жить в палатке в центре воронки. Радиация имеет свойство собираться в низинах и, как правило, вместе с водой уходит в почву.
Когда потеплеет — дороги раскиснут, многие потом размоет, мосты в основном разрушены, Артем там был и знает, о чем говорит, переправы исчезнут. Почему именно сейчас? Сейчас ещё не так сильно холодно и по дорогам ещё катаются выжившие люди, проехать можно.
Что будет с людьми тут? Я и сам знаю ответ на этот вопрос, те, кто выжил, начнут делить остатки. Трудно представить, где в городе можно найти еду кроме магазинов. Ведь в городе не посадишь картошку или не заведёшь корову. Деревни уцелели и скорее всего там остались и нормальные люди, и зачатки власти.
А Байкал — даже в самом плохом варианте, поставим палатки на озере, пробурим лёд, и можно будет воду пить, даже не фильтруя. Радиации не хватить, чтоб сделать воду непригодной для питья.
Артем мне предложил заехать по пути в Томск, но я отказался. Это слишком тяжело для меня, пускай судьба родного города останется неизвестной, так же как судьба моих родителей.
Когда собирал палатку Алины, нашел её дневник. Открыл, читал почти всю ночь. На каждой странице у неё нарисован или цветочек или игрушечный медведь. Почерк ровный, красивый, я могу такому почерку только позавидовать. Мысли Алины, которые она записала, мне показались совсем ещё детскими, словно привет из школы. Она писала, как они с мамой ходили по магазинам, как ходили в зоопарк. Ничего напоминающее случившееся я в дневнике не нашел. Про меня писала только хорошее, доброе. Мне понравилось, что она написала, типа Сергей заботится обо мне.
Алина, как жаль, что все так вышло.
Идет время, я выпил красного вина, утром мы будем выезжать. Но сон не идет ко мне никак. Заснуть не могу — боюсь. Боюсь, что ко мне во сне придет Иван и не отпустит никуда.
Пришлось будить Артема, он взял с собой двадцатилитровую канистру и мы пошли. Артем согласился идти со мной без лишних уговоров и объяснений. Я беру с собой мой рюкзак и оружие, попробую ночью сделать то, что я должен был сделать ещё давно.
Мужикам он ничего не объяснил, сказал только дежурить у двери, будем через несколько часов.
На улице холодало, но мне было жарко и от тяжеленного рюкзака и от выпитого вина, автомат я решил не брать, ограничился только дробовиком. На удивление ветра совсем не было, снег тоже не шел, и обычную тишину никто не потревожил. Тишина и только хруст снега под ногами. Я уже и забыл где стоит тот самый Крузер, пришлось петлять по районам и искать его.
Вокруг картина была не затейливой. Казалось, сегодня, луна помогает мне и светит что есть мочи через эти черные облака, помогая найти нужную дорогу. Стало светлее и это ночью. Я уже могу различать неплохо дома вдоль дороги. А может — это моя память дорисовывает нужную картину. Я тут был много раз.
Вот мы вышли на Красный проспект, тут все так же осталось, прошли мимо инкассаторского броневика, где я был вынужден бороться за свою жизнь. Броневик так и стоял с грустным видом и открытой дверью. Никто его не взял.
Страница
45 из 72
45 из 72
