Добавить в моё избранное
241 мин, 19 сек 1971
Нестандартные маленькие окна только усиливали впечателение крепости. Собаки, однако, у хозяев не было.
«И как ей тут не скучно одной жить» — подумал Павел и не спеша выкурив сигарету, завел мотор. От изнуряющей летней жары лучшего лекарства, чем купание в море, нельзя было придумать.
Он поехал на чудесный песчаный пляж.
Глава пятнадцатая
Вечерело. В этом месте пляжа на берегу было пустынно и тихо. Оставив машину в зарослях неподалеку, Павел, искупавшись, сидел на вполне еще горячем песке. Стояла тишина, только слышны были крики чаек и возгласы компании, игравшей в волейбол вдалеке. Но тишина, казалось, тоже имела свою мелодию: все явственнее Тумасов даже не слышал, а словно ощущал всеми фибрами своего тела легкий прозрачный звон, проникавший в его сознание. Он облокотился на разложенное полотенце и стал смотреть вдоль берега вдаль. Воздух там, казалось словно сгустился и приобрел форму спирали. Спираль непрерывно вращалась и медленно двигалась в его сторону.
«Что за ерунда», — подумал Павел.
Вихрь неуклонно приближался к нему. И все увеличивался, набирал силу, густел, отдавая водяными бликами…
«Странно,» — пригляделся Тумасов. — «здесь, на берегу»…
Смерч был уже метрах в десяти от него. Он бешено крутился песчаным облаком, втягивая в себя разный сор, валявшийся на берегу.
Павел вскочил. В следующую секунду ему показалось, что внутри вихря есть что-то еще, кроме песка и мусора. Он присмотрелся… Неясный силуэт в воздушной трубе стоял, не двигался — словно статуя.
Тумасов, отбросив предосторожность, подошел поближе.
Но тут раздался легкий хлопок — и вихрь исчез. Перед ним стояла Наталья. В каком-то бесформенном буром странноватом одеянии от горла до пят, словно в коконе, но это была она, племянница.
— Это ты? — Павел протянул руку к ней. — Что ты здесь делаешь?
Но в этот момент смерч снова закрутился, вобрав в себя Наталью целиком и стал стремительно удаляться от Павла, обдав его только струей горячего сухого песка, набившегося Тумасову в глаза и носоглотку.
— Стой, Наташа! Подожди! — Павел бежал за загадочным вихрем, на бегу протирая слезившиеся от песка глаза. — Подожди, Наташа, куда ты!
Но вихрь все ускорялся и расстояние между ним и Павлом все увеличивалось, пока странная песчано-воздушная конструкция не растаяла в сумерках.
Запыхавшийся Павел добежал до волейболистов, лениво перекидывавших друг другу желтый покрытый влажным песком мяч.
— Эй, — окликнул он того, кто держал в руках мяч. — вы не видели тут девушку?
Тот пожал плечами.
— Девушка, тут пробегала только что, понимаешь?
— Да никого тут не было.
— Какая дэвушка, ты что, перегрэлся дарагой?
Этот вопрос был задан загорелым парнем в цветастых шортах, таким тоном, как если бы парень с мячом спросил: «Ты что, идиот?». Павлу стало не по себе. Он не хотел признавать, что пал жертвой галлюцинации.
Поэтому он не сдавался.
— Да тут мимо пробегала.
Игроки переглянулись между собой.
— Ми дэвушэк никогда не пропускаем. — волейболист подал на соседа мяч, что означало продолжение игры.
Павел потер слезящиеся от песка глаза и вгляделся вдаль.
— Где же она…
Вдали ничего уже нельзя было толком разглядеть.
— Искупайся, дорогой, все пройдет! — один из парней сильными, мускулистыми руками подкинул мяч.
Павел, не желая вступать с ними в споры, побежал дальше вдоль берега, но никого вокруг не было, хоть сколько-нибудь походившего на Наталью. Павел упрямо бежал вперед, пока наконец не увидел стоявшую на каменном моле женщину в накидке, кормившей чаек.
— Наталья? — подбежал он к ней и схватив за плечи, развернул к себе.
Но вместо хорошо знакомых черт увидел неприятное испитое лицо женщины предпенсионного возраста со следом маленького ожога на подбородке.
— Извините, обознался. — пробурчал он, быстрыми шагами уходя прочь.
Утро выдалось на удивление пасмурным. Павел едва смог оторвать голову от подушки и сонными глазами глянул в незашторенное с вечера окно. Дым из трубы над заводским корпусом, находившемся неподалеку, изгибаясь чёрно-белой петлей, уходил в облака.
А из головы все не шел дурацкий сон, приснившийся ему этой ночью.
И вправду, очень странный сон…
Тумасов проснулся с тяжелой головой, словно вечером напился, и было такое чувство, будто он вовсе и не спал в эту ночь, будто всю ночь он где-то пробродил, прошлялся — а где, и не припоминается теперь, — отчего-то тупо смотрел в одну точку, потом упорно размышлял, в общем, вел себя как человек, пытающийся поймать за хвост смысл чего-то ускользающего, и виной всему — сон с повторяющимся из раза в раз с сюжетом, разве что с небольшими отклонениями.
Племянница вертелась, танцевала перед ним, грациозно и легко, как пушинка.
«И как ей тут не скучно одной жить» — подумал Павел и не спеша выкурив сигарету, завел мотор. От изнуряющей летней жары лучшего лекарства, чем купание в море, нельзя было придумать.
Он поехал на чудесный песчаный пляж.
Глава пятнадцатая
Вечерело. В этом месте пляжа на берегу было пустынно и тихо. Оставив машину в зарослях неподалеку, Павел, искупавшись, сидел на вполне еще горячем песке. Стояла тишина, только слышны были крики чаек и возгласы компании, игравшей в волейбол вдалеке. Но тишина, казалось, тоже имела свою мелодию: все явственнее Тумасов даже не слышал, а словно ощущал всеми фибрами своего тела легкий прозрачный звон, проникавший в его сознание. Он облокотился на разложенное полотенце и стал смотреть вдоль берега вдаль. Воздух там, казалось словно сгустился и приобрел форму спирали. Спираль непрерывно вращалась и медленно двигалась в его сторону.
«Что за ерунда», — подумал Павел.
Вихрь неуклонно приближался к нему. И все увеличивался, набирал силу, густел, отдавая водяными бликами…
«Странно,» — пригляделся Тумасов. — «здесь, на берегу»…
Смерч был уже метрах в десяти от него. Он бешено крутился песчаным облаком, втягивая в себя разный сор, валявшийся на берегу.
Павел вскочил. В следующую секунду ему показалось, что внутри вихря есть что-то еще, кроме песка и мусора. Он присмотрелся… Неясный силуэт в воздушной трубе стоял, не двигался — словно статуя.
Тумасов, отбросив предосторожность, подошел поближе.
Но тут раздался легкий хлопок — и вихрь исчез. Перед ним стояла Наталья. В каком-то бесформенном буром странноватом одеянии от горла до пят, словно в коконе, но это была она, племянница.
— Это ты? — Павел протянул руку к ней. — Что ты здесь делаешь?
Но в этот момент смерч снова закрутился, вобрав в себя Наталью целиком и стал стремительно удаляться от Павла, обдав его только струей горячего сухого песка, набившегося Тумасову в глаза и носоглотку.
— Стой, Наташа! Подожди! — Павел бежал за загадочным вихрем, на бегу протирая слезившиеся от песка глаза. — Подожди, Наташа, куда ты!
Но вихрь все ускорялся и расстояние между ним и Павлом все увеличивалось, пока странная песчано-воздушная конструкция не растаяла в сумерках.
Запыхавшийся Павел добежал до волейболистов, лениво перекидывавших друг другу желтый покрытый влажным песком мяч.
— Эй, — окликнул он того, кто держал в руках мяч. — вы не видели тут девушку?
Тот пожал плечами.
— Девушка, тут пробегала только что, понимаешь?
— Да никого тут не было.
— Какая дэвушка, ты что, перегрэлся дарагой?
Этот вопрос был задан загорелым парнем в цветастых шортах, таким тоном, как если бы парень с мячом спросил: «Ты что, идиот?». Павлу стало не по себе. Он не хотел признавать, что пал жертвой галлюцинации.
Поэтому он не сдавался.
— Да тут мимо пробегала.
Игроки переглянулись между собой.
— Ми дэвушэк никогда не пропускаем. — волейболист подал на соседа мяч, что означало продолжение игры.
Павел потер слезящиеся от песка глаза и вгляделся вдаль.
— Где же она…
Вдали ничего уже нельзя было толком разглядеть.
— Искупайся, дорогой, все пройдет! — один из парней сильными, мускулистыми руками подкинул мяч.
Павел, не желая вступать с ними в споры, побежал дальше вдоль берега, но никого вокруг не было, хоть сколько-нибудь походившего на Наталью. Павел упрямо бежал вперед, пока наконец не увидел стоявшую на каменном моле женщину в накидке, кормившей чаек.
— Наталья? — подбежал он к ней и схватив за плечи, развернул к себе.
Но вместо хорошо знакомых черт увидел неприятное испитое лицо женщины предпенсионного возраста со следом маленького ожога на подбородке.
— Извините, обознался. — пробурчал он, быстрыми шагами уходя прочь.
Утро выдалось на удивление пасмурным. Павел едва смог оторвать голову от подушки и сонными глазами глянул в незашторенное с вечера окно. Дым из трубы над заводским корпусом, находившемся неподалеку, изгибаясь чёрно-белой петлей, уходил в облака.
А из головы все не шел дурацкий сон, приснившийся ему этой ночью.
И вправду, очень странный сон…
Тумасов проснулся с тяжелой головой, словно вечером напился, и было такое чувство, будто он вовсе и не спал в эту ночь, будто всю ночь он где-то пробродил, прошлялся — а где, и не припоминается теперь, — отчего-то тупо смотрел в одну точку, потом упорно размышлял, в общем, вел себя как человек, пытающийся поймать за хвост смысл чего-то ускользающего, и виной всему — сон с повторяющимся из раза в раз с сюжетом, разве что с небольшими отклонениями.
Племянница вертелась, танцевала перед ним, грациозно и легко, как пушинка.
Страница
40 из 74
40 из 74
