Проклятая

Он услышал, как Сергей гремит то ли кастрюлями, то ли ковшом. Значит, он их не услышит.

— Просто кивните, если вы понимаете меня, — прошептал он.

Старуха не ответила и продолжала мерить его змеиным взглядом.

— Он вас мучает?

На секунду ему показалось, что в глазах старушки мелькнула надежда и отец Алексей подумал, что вступил на правильный путь.

— Он морит вас голодом? Не дает лекарства?

Это могло быть правдой. Все эти приступы одержимости могли быть вызваны болью.

— Вам не нужно бояться. Если это правда, то уже сегодня мы вас увезем отсюда. Я знаю, что он ваш сын. Если вы этого хотите, то ему даже сойдет это с рук. Для меня главное, чтобы вы чувствовали себя хорошо.

Старуха что-то прохрипела. Священник насторожился. За дверью, совсем рядом, послышались шаги Сергея. Он придвинулся поближе, чтобы расслышать ее. Она определенно что-то шептала, но он не мог разобрать что.

— … пть тбя…

— Что, простите?

— Он… он убьет тебя.

С этими словами старуха вдруг схватила отца Алексея за волосы, притянула к себе и вцепилась в шею. От неожиданности священник вскрикнул. Резкая боль пронзила его. Острые зубы прокусили кожу и впились в рану. Он почувствовал, как тысячи раскаленных иголок вонзились в плоть вокруг раны. В глазах потемнело. В комнату вбежал Сергей. Он схватил мать за нижнюю челюсть и попытался разжать прикус. Священник резко дернулся, оставив кусок кожи во рту у старухи. Он попятился назад, но споткнулся и упал возле окна. Мать крикнула. В ней не оставалось более ничего человеческого. Языком она протолкнула кожу отца Алексея к горлу и проглотила с булькающим звуком. Изо рта двумя тонкими струйками текла кровь. Она довольно проворно села в кровати и засмеялась.

Сергей резким рывком дернул штору. Струна на по потолке, прикрепленная к двум пластмассовым цилиндрам лопнула с характерным звуком ломящим зубы и в комнату ворвался яркий солнечный свет. Мать зашипела и выставила ладони вперед.

— Это не может быть правдой, — услышал Сергей за спиной голос священника. — Не может.

— Боюсь вас огорчить, святой отец.

Он удивился своему спокойствию. Неужели он смирился? Или может, до сих пор не поверил или не понял, с чем имеет дело? Ощущения были странные. Его мать пыталась перегрызть священнику горло и теперь шипит, мучаясь от солнечного света.

— Дайте мне что-нибудь, чтобы дезинфицировать рану.

— Йод? Похоже, вы ей нравитесь.

Отец Алексей шутку не оценил. Они вышли из комнаты. Мать так и осталась сидеть на кровати. Сергей достал бинт, пластырь, йод и ножницы. Щедро полил бинт йодом и приложил к ране, которая и вправду оказалась очень глубокой.

— Может, в больницу? Вы как себя чувствуете?

— Обойдусь. Сначала нужно выяснить, с чем мы имеем дело.

— Нужно связать ее, — сказал Сергей. — Боюсь, что ваше присутствие действует на нее удручающе. Слишком уж бурно она реагирует.

Он приклеил квадрат бинта пластырем к шее отца Алексея и пошел в комнату. Из шкафа достал два ремня: один кожаный, другой тряпочный, но тоже очень крепкий.

— Что ты собрался делать, — зарычала мать, когда Сергей вошел к ней.

— Извини, мама. Это для твоего же блага.

Нереальность происходящего сводила его с ума. Все вокруг было настолько ненатуральным, что не укладывалось в голове. Создавалось впечатление, что разум ушел в глубокую оборону и отказывается принять происходящее. Звуки стали приглушенные, а фокус был настроен лишь на то, что находилось в центре — все остальное размывалось, словно сквозь витрину католической церкви.

— Не смей связывать меня, жалкий ублюдок!

Священник подошел к ней и схватил за руку, прислонил ее к спинке кровати.

— Скажи этой святоше, чтобы он убрал от меня свои грязные вонючие руки!

Сергей привязал руку. Мать особо не сопротивлялась, хоть и орала, как бешенная. Через несколько минут и вторая рука была прикована к кровати. Сергей вышел из комнаты и вернулся через минуту с распятием в руках.

— Он вас всех убьет! — прорычала мать. — Не мучай меня и просто отпусти.

— Кто ты? — спросил отец Алексей. — Назови мне свое имя.

— Сергей, скажи этому тупице, что я не хочу с ним разговаривать.

— Отче наш, ежи еси на небеси… — отец Алексей сложил руки в замок и приставил к подбородку. Закрыл глаза.

Мать плюнула ему в лицо. Священник прервался и вытер коричневые слюни носовым платком.

— Ты не слышишь, когда с тобой разговаривают?

— Я бы хотел знать, с кем я разговариваю.

Сергей нарочито громко прочистил горло и вызвал отца Алексея на несколько слов из комнаты.

— Боюсь вас огорчить, святой отец, — проговорил Сергей. — Я всю ночь рылся в книгах об упырях и ни в одной из них не говорится об этом, как об одержимости.