Проклятая

Прошло несколько долгих минут, прежде чем она добралась до заветного шкафа. Из соседней комнаты вновь послышались шорохи. Аня замерла и прислушалась. Как же ей хотелось взглянуть хоть одним глазком, что там сейчас происходит. Скрип половиц стал интенсивней, и она подумала, что старуха встала. Словно в подтверждение ее мыслями из комнаты послышались неспешные шаги.

— О, Боже! Боже! Боже! Пожалуйста, — голос охрип.

Нужно было снова вставать. На этот раз пришлось немного легче — шкаф и стена образовывали угол. Ей потребовалось полминуты, чтобы встать и еще столько же, чтобы прийти в себя от нахлынувшего болевого шока. Она чувствовала, что у нее поднимается жар. Ее начало колотить. Во рту пересохло, а лоб покрылся холодной испариной. Она вновь была на грани обморока.

Открыла шкаф и сразу же бросила на пол несколько полотенец. Ничего твердого, что могло бы послужить шиной, она не обнаружила. Взяла с верхней полки аптечку — увесистую пластиковую коробку. Слабые дрожащие пальцы вдруг разжались, и аптечка с грохотом упала на пол. Аня замерла. Громкие шаги в коридоре. Злорадный рык матери. Аптечка раскрылась от удара, и все ее содержимое рассыпалось.

Аня сползла по стене вниз. Ей внезапно стало безразлично, что произойдет дальше. Усталость навалилась на нее тысячами килограмм. Она подтянула к себе полотенце и аптечку. В ящике обнаружились йод, несколько рулонов бинтов, спирт, розово-белый цилиндр с апрофеном, по-простому — тарен, ножницы и пачка аспирина. Под шкаф закатилась маленькая бутылочка с какой-то жидкостью. Не густо. У ее ноги валялась пачка ибупрофена. Она нагнулась и взяла таблетки. Лекарство было слабое — 200 миллиграмм — и она приняла сразу три таблетки. Ей с трудом удалось протолкнуть их сухим языком к горлу. Оставшиеся таблетки она сунула в карман.

Теперь самое тяжелое — перевязать ногу. Она распечатала один бинт и положила рядом с собой. Схватила полотенца и сунула в рот и крепко сжала челюсти. Руки все еще дрожали. Она разложила полотенце на полу и притянула сломанную ногу к себе. Поставила на полотенце и застонала. Кляп сдержал звук. Из глаз ручьем потекли слезы. Аня нагнулась, но тут же отпрянула, потому что боль стала нестерпимой. Она легла на бок, переместив тем самым вес на колено. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Новая попытка. На этот раз она сдержала себя. Перемотала полотенцем ногу и схватила бинт. Начала перевязывать. Затягивала туго, но с каждым витком чувствовала, что боль уменьшается. Через минуту все было готово. Она расслабилась и легла на бок. Пульсирующая боль теперь оставалась лишь в месте перелома, не распространяясь дальше.

Ей с трудом удавалось удерживать в себе сознание, которое полностью сконцентрировалось вокруг ноги. Было ведь еще что-то, подумала она. Что-то очень серьезное. Что-то куда хуже адской боли в ноге. Она попыталась схватиться за мысль, но ничего не получалось. Брось. Не сейчас! Нельзя отключиться. Боль в ноге — не самое плохое, что с тобой сейчас происходит. Но что еще? Из коридора вновь послышались шаги.

— Черт, — Аня прислонила затылок к стене. — У меня едет крыша.

В бреду она забыла, что по соседней комнате ходит внезапно ожившая мать. Она помотала головой, чтобы хоть немного сбросить с себя эту усталость и попыталась сконцентрироваться на каком-нибудь звуке. По стеклам снаружи били тяжелые капли дождя. Где-то вдалеке раскатисто ухнуло. Половица в соседней комнате скрипнула. Что это может быть? Такое впечатление, что в доме кто-то есть. Чертова боль в ноге. Нужно сказать Олегу, чтобы он посмотрел, что с ней. А где Олег? Наверное, снова задержался на работе. В последнее время он часто задерживается. Почему так холодно? И нога ужасно болит. Словно на нее что-то поставили. Пошарила рукой под шкафом. Туда закатилось что-то. Нащупала прохладное стекло. Наверное, это папка снова спрятал бутылку водки от матери. Он не часто пил, но мать и без этого устраивала ему концерты, заявляя каждый раз, что алкоголизм у него в крови, как и у все «романовской породы». Чертова ведьма никогда не давала ему прохода. Он из-за этого с ума и сошел. А ведь Аня так и сказала ей, когда уходила из дома. Лишь поэтому не было никаких звонков и просьб вернуться. Она обидела мать. Зацепила за живое, не смотря на то, что та для нее сделала. Мать вывела отца под каким-то предлогом в лес и, грозя заряженным ружьем, посоветовала убираться из дома. Отец тогда последовал ее совету. Хочется пить. На улице сверкнуло.

Она дернула ногой, пытаясь высвободить ее из под завала или где там она могла еще застрять. Резкая вспышка боли вернула ее в реальный мир. Она достала пачку ибупрофена и проглотила еще две таблетки. Широко открыла глаза и несколько раз стукнула себя ладонями по щекам. Стало легче. Посмотрела на руку. В ладони был зажат бутылек с нашатырным спиртом. Она отвернула крышку и поднесла горлышко к носу. Резкий запах аммиака, этой концентрированной мочи, вернул ее в реальность.