Проклятая

Послышался хлопок: дверь.

— Черт! — выругался Сергей.

Он услышал, стук в прихожей и вскочил. Мама!

Старуха лежала на полу и рыдала. Сергей кинул топор и сел рядом с ней. Она вновь стала нормальной. Он погладил по высохшей щеке и улыбнулся. Значит, упырь сдох!

— Все закончилось, мам, — прошептал он. — Он больше не придет.

Он поднял мать и понес в комнату.

— Завтра поедешь в больницу, — голос его наполнился бодростью. Он вспомнил наглое лицо доктора, который пытался обвинить его в попытке убийства матери. — Снова увидишь своего защитника. Чую я, он оторвется на мне в этот раз.

Андрей Рыбин посмотрел на свое отражение в старое потрескавшееся с другой стороны зеркало. От белой пены под носом, кожа начинала неметь. Он замер в последний момент, но потом коротким движением стер с лица половину волос над верхней губой. Теперь отступать поздно. Он сбрил вторую половину и ополоснул лицо теплой водой с умывальника. Улыбнулся самому себе и вдруг вспомнил, что отрастил усы, потому что с ними зубы не казались такими серыми, какими были на самом деле. Еще осталось белое пятно, не задетое загаром. Улыбка сползла с лица и глаза обеспокоено забегали из угла в угол.

— Вот черт, — он схватил зубную щетку и принялся остервенело оттирать зубы от налета.

Из зала послышались шаги жены. Он сплюнул и прополоскал рот.

Сердце отчаянно стучало в груди, не давая сконцентрироваться. У Сергея, конечно, крыша поехала окончательно, но это давало Рыбину шанс на встречу с Аней. Она была взвинчена и напугана. Значит, она его примет. Он ведь хорошо помнил, как она боялась всего, что хоть как-то было связано с байками о привидениях, ведьмах и прочей сверхъестественной ерундой. Лезть ей в трусики он не станет, но сможет подбить клинья — несомненно. Просто извинится за свое поведение и все. Они посидят и вспомнят общее мгновение. Почему бы не вспомнить случай, когда они в первый раз вышли вдвоем? Тогда он был стеснительным и, хоть и положил руку ей на плечо, все равно боялся к ней прижиматься. Он признается, что она была у него первой. Да она и сама это понимает, скорее всего.

А потом он уедет с ней. Бросит все к чертовой матери. Все равно ничего не клеится. Они и так разведутся через полгода. И дело не только в нем. Жена уже намекала, что ей с ним скучно. Он уедет, не забрав ничего. В городах ищут бывших ментов. Пойдет в охранную компанию. Пойдет, если придется, даже в рэкет.

Посмотрел на часы. Сейчас отключат электричество. Стоило ему об этом подумать, как свет погас. Он услышал, как жена встает с дивана и едет в комнату. Через минуту она начнет храпеть, как выхлопная труба «Харлея Дэвидсона» — еще один из множества раздражающих факторов. Он нащупал бутылочку с туалетной водой и щедро облил лицо. Подбородок противно защипал. Мягкий запах распространился по комнате.

Он ошибся относительно жены. Выйдя из кухни, он увидел ее лицо, освещенное дрожащим пламенем свечи. Она была в ночной рубашке. Непослушные длинные волосы торчали, будто наэлектризованные, во все стороны. По ее взгляду он понял, что жена догадывается. Пухлый подбородок дрожал.

— Ты куда собрался?

— Дела у меня. Иди, ложись.

— Дела? Ты для этой сучки побрился? Да?

— Что ты несешь? — крикнул он. — Иди спать, я сказал!

— Мне уже все про ваши шашни рассказали.

— Какие шашни, Лена?

— Думаешь, я не знаю, что у вас раньше было?

— Ты вообще думаешь, что ты говоришь? Она — замужем! Я — женат! Лучше не выводи меня из себя и не выноси мне мозг! Иди в комнату и ложись! Я скоро буду!

Она поставила свечку на пол и подошла к Рыбину.

— Андрюш, не уходи, пожалуйста.

Она жадно притянула мужа к себе и прильнула щекой к его груди. Он попытался высвободиться, но Лена крепко зажала его. На мгновение стало стыдно за себя. Жена была в отчаянии. Да и он поступал, как последняя скотина. Она принялась осыпать его грудь поцелуями, схватила руку и приложила к своей огромной висячей груди, затем потянула вниз и сунула под полу ночной рубашки между ног. Он почувствовал щетку жестких волос и горячую влагу в промежности. Чувства, на миг овладевшие им, вдруг отхлынули, и не осталось ничего, кроме отвращения к женщине перед ним. Он понял, что выбор нужно сделать именно сейчас. И не нужно ничего скрывать от жены. Иначе все кончено. Через пять лет — кризис среднего возраста, потом алкоголизм и затем, скорее всего, петля. Лена вцепилась в ремень и судорожными движениями пыталась открыть его.

Рыбин отодвинул ее руки и отступил. Не говоря ни слова, он смотрел ей в глаза, готовые вот-вот взорваться потоками горячих слез.

— Прости, — выдавил он из себя и направился к двери.

— Андрей… — жена охрипла.

— Прости, я не могу так больше.

С этими словами он развернулся и вышел из дома.