Проклятая

Лунного света к сожалению не хватало на освещение коридора. Все, что она видела, была темнота в дверном проеме. Аня снова тихо заскулила.

Снова раздался стук. Аня настороженно огляделась. Что происходит? Несколько минут было тихо.

Она просидит тут до утра, подумала Аня. И если дневной свет не утихомирит зло, поселившееся в матери, то к обеду сюда придут первые гости. Надежда на дневной свет появилась у нее после того, как она сопоставила рассказ Сергея, люстры в сарае и лампы в зале. Бредовая мысль, но ничего другого в голову не приходило. Она посмотрела достаточно фильмов ужасов. Можно было бы списать на ошибку врачей, если бы она не видела труп матери вчера. Можно было бы предположить, что нескольких ударов ножом, нанесенных Сергеем не хватило, чтобы убить. Ее ошибочно признали мертвой. Паралич каким-то чудом прошел. Она сошла с ума и убила Андрея Рыбина.

(укусила!)

Тогда почему она не может пройти под крестом?

Бум!

Аня вздрогнула.

На улицу он так и не вышел. Просто-напросто побоялся. В доме он был под какой-никакой защитой, пусть упырь и разбил одну лампу. Если он выйдет наружу, то лишит себя и этого.

Груз прошедших дней навалился на него всем своим неподъемным весом. Он расслабился, хоть и понимал, что нельзя этого делать. Еще ничего не закончилось, твердил внутренний голос, и Сергей признавал его правоту. Только он до чертиков устал. Тварь может быть все еще живой. Скорее всего так и было. Наверняка упырь сейчас зализывает раны в своей норе и готовится к очередному бою. Мать спала в своей комнате. Она казалась совершенно спокойной и тихой, какой не была уже несколько долгих недель.

Сейчас, после того, как битва была выиграна, все сверхъестественные события, произошедшие с ним, казались надуманной фантазией. Ему казалось, что на самом деле корова стоит в своем стойле, а свиньи рыхлят рылом собственный помет под редкое кудахтанье спящих кур. Не было ничего: ни одержимости матери, ни священника, ни упыря.

Осталась лишь сладкая истома. Приятная усталость. Сладкий вкус победы, который непосильным грузом давил на веки.

Он приготовил себе кофе в надежде продержаться до рассвета. Ему хотелось подежурить несколько ночей, и если тварь вернется, снова дать ей отпор. В этот раз он приготовится лучше и упырю не удастся ускользнуть живым. Теперь то он знал, что делать.

На практике просидеть несколько часов на одном месте, тем более в его теперешнем состоянии, оказалось куда сложнее, чем ему казалось. Он поставил стул в коридоре в середине комнаты, схватил ружье и сел. Горячий кофе взбодрил его. Он откинулся на спинку стула и расслабился.

Его внимание привлек шум, доносившийся со двора. Сергей напрягся. Глухой стук повторился. Он вскочил и выключил свет. Подошел к окну и одним пальцем отодвинул занавеску в сторону. Глаза, еще не привыкшие к темноте, сначала ничего не видели, но спустя минуту он смог разглядеть темный силуэт на земле возле будки. Сердце вновь бешено заколотило внутри. Без сомнений это был вампир. Изогнувшись в нелепой позе, он перебирал ногами и перекатывался из стороны в сторону. В этой жуткой агонии он напоминал умирающее хищное насекомое, которое, лишившись конечностей, еще цепляется за жизнь и в этот момент становится еще более опасным.

Живой. Тварь была жива. Она так и не смогла уйти далеко.

Что ни говори, но Сергей боялся этого. Одно дело защищать кого-то. И совсем другое — хладнокровно убить. Пусть даже и вампира.