Проклятая

Сергей сидел на жестком деревянном стуле спиной к Семену Александровичу. Он повернулся на звук и улыбнулся доктору. За время их последних бесед они успели, если не подружиться, то хотя бы пропитаться теплотой друг к другу. Семен Александрович ответил натянутой улыбкой и сунул конверт в задний карман брюк.

— Привет, Сергей.

— Здравствуйте, — Семен Александрович отметил его уставший голос и темные круги под глазами.

— Как спалось? — Корнев обошел стол и сел на крутящееся кресло напротив Сергея.

— Вы ведь и так знаете. Камера ведь работала?

— Работала.

— А потом меня накачали какой-то дрянью.

— Снотворное. Мы не могли тебя успокоить. А откуда ты знал, что камера включена?

— Мы разговариваем обычно раз в три дня. Иногда в четыре. А тут два дня подряд. Должна быть какая-то причина.

— Ну причины могут быть разные. Скоро мне предстоит поставить диагноз. Дело ведь нешуточное.

— И каков он? Ваш диагноз?

— Я еще пока не решил. Может, ты расскажешь, что вчера произошло? Почему ты взбесился?

— А какой в этом смысл? Вы ведь все равно не воспримете меня всерьез.

— Ну зачем же ты так? Я всегда воспринимал тебя всерьез.

— Только на свой лад. Вы ведь считаете меня сумасшедшим.

Семен Александрович начал сверлить Романова глазами. При их первой встрече он вел себя также: пытался поставить барьер. Похоже, что все попытки приблизиться вдруг оказались бесполезными и пациент снова отдалился. Корнев решил, что не станет показывать письмо Романову. Не сегодня. Сегодня им есть о чем поговорить и без этого.

— Помнишь, при нашей первой встрече ты молчал и ничего не говорил?

— Ну и?

— А на следующий раз ты рассказал мне историю о вампирах. Тогда я подумал, что ты решил претвориться. Так многие делают. Думают, что в больнице будет легче. Но потом я понял, что ты и вправду веришь в это все. Я не полагаюсь лишь на наши с тобою разговоры и пытаюсь добраться до первоисточника. Я вижу, что ты хороший и умный парень. Но случилось то, что случилось. Этого нам никак не исправить. Придется отвечать за содеянное. Мы с тобой много работали в последние дни. И мы кое-чего добились. Нам удалось растопить лед. Пусть все так и останется. Не нужно усугублять…

— Моя сестра умерла, — сказал Романов.