Добавить в моё избранное
283 мин, 15 сек 6286
Кричит и плачет. Говорит, что ему больно смотреть на то, как я пропадаю где-то с кем-то другим. Говорит, что он не может так. А я просто валюсь на него в пьяном угаре и не слышу совершенно ничего из того, что он мне говорит. А утром я вновь загоняю ему историю про колёса, психушку и синие волосы и всё снова начинается по кругу. Днём мы веселимся, проводим время вместе или раздельно, катаемся по городу, а вечером я ложу его спать, он спрашивает забудет ли он меня, а я отвечаю, что «Да, забудешь», целую его и мы засыпаем. Еще пол ночи я провожу в компании вискаря, ложусь ближе к утру, а в семь ровно я снова начинаю знакомить его с самим собой.
Вот уже второй год я не спал более чем по четыре часа в сутки. С наркотой, алкоголем и этим образом жизни я давно перестал нормально спать.
Так проходит еще одна неделя, за ней другая. Месяц… А я будто всё так же живу в том дне. Четырнадцатом сентября. Я начинаю с ним сходить с ума, а вместе с тем мне всё больше кажется, что этим я компенсирую свою вину и скоро могу без угрызений совести от него избавиться. Вот же я ублюдок. Но, благо, мне к этому было не привыкать.
Моя реабилитация уже кончилась, но в жизни ничего не поменялось. Я всё так же пил, всё так же жрал колёса, курил траву, нюхал всякое дерьмо, дебоширил и ходил по барам. Я всё так же был наркоманом и всё так же не собирался отказываться от этого образа жизни.
В тот день, в психушке, когда мы подъехали туда с Грэммом, я пошёл, но так ничего о нём и не узнал. Да, он действительно сбежал. Да, он действительно был пациентом, но чем он был болен мне так и не сказали. Это было что-то вроде тайны и данные о пациентах не разглошались посторонним и тем, кто не являлся родственниками, поэтому кроме его полного имени мне ничего так и не сказали.
Грэмм Уоррен Уиллс.
Так его звали.
Я просыпаюсь в пустой комнате. Много света и пахнет парфюмом. Огромная кровать и множество маленьких подушек. Лёгкое покрывало. Синий шёлк. На полу валяется одежда. За окном осень. Подхожу к подоконнику. Падают листья. Жёлтые кленовые листья. Невероятно красиво. Лёгкий туман и никого вокруг. Лишь горят одинокие фонари. Я кутаюсь в покрывало и сажусь на подоконник. В голове лёгкость. Шаги на кухне. Приближаются ко мне по коридору.
Оу… — он смотрит на меня и начинает говорить безразлично закатывая глаза, без улыбки и желания — доброго утра, меня зовут…
Гарэтт — улыбаюсь.
Что? — он затыкается и смотрит на меня почти ошарашенно.
Тебя зовут Гарэтт и твои синие волосы это… — делаю паузу, вспоминаю — это твоё внутреннее состояние — снова улыбаюсь.
Ты… ты меня помнишь? — он хватает меня за плечи и смотрит мне в глаза.
Я тебя помню.
Ааа хаха… офигеть! — он начинает радоваться — что ты еще помнишь, а?
Я попал под колёса твоей машины, ты привёз меня к себе потому что не хотел лишиться прав из-за того, что был пьяным за рулём. Мне отшибло память и каждое утро я начал забывать предыдущий день, я забывал тебя, а ты каждое утро рассказывал мне это. Прошло много времени с момента как я здесь и я помню каждый день проведёный с тобой — улыбаюсь.
Серьёзно? Ты всё помнишь? Всё всё всё?
Я всё помню. Да.
А свои дурацкие истерики ты помнишь?
Да… — опускаю голову — да, помню… прости…
Почему ты так реагируешь?
Ты ведь мой…
А он так офигел, что незамедлительно решил с утра пораньше залиться ромом. Он наливает себе выпивку и всё так же ошарашенно смотрит на меня. Не может поверить.
Невероятно, твою мать… невероятно… что ты еще помнишь?
Только то, что было после этой аварии.
А всё что было До? Помнишь? Психушку?
Нет… — мотаю головой — нет… я больше ничего не помню.
А о себе что-нибудь?
М… Только то, что я был очень одинок.
А сейчас?
Сейчас у меня есть ты.
Как тебя зовут, помнишь?
Грэмм Уоррен Уиллс, мне 17 лет, 21 января мне стукнет 18… всё… больше ничего о себе я не помню.
Это и правда было всё, а то как я оказался в психушке я не помнил. Так же я не помнил о жизни в лечебнице, о людях с которыми когда-либо общался, о местах в которых находился… ничего. Пусто. Кто мои родные и были ли у меня друзья. Не было ничего.
Что ж… — Гарэтт с улыбкой потирает свою голову — это твой шанс начать свою жизнь с начала. Не прости его.
Я тебя наверное чертовски достал, да?
Еще как! Ты прикидываешь, каково это? Каждый день знакомить тебя с самим собой! Каждый день одно и то же… каждый день одни и те же чертовы вопросы… я сам едва с ума не сошёл! — он сидит на подоконнике, размахивает руками, возникает, хмурит брови и недовольно обо всём этом говорит — что если завтра ты снова ничего не вспомнишь? Снова проснёшься и начнёшь задавать мне эти дурацкие вопросы которые я выучил уже буквально наизусть?
Вот уже второй год я не спал более чем по четыре часа в сутки. С наркотой, алкоголем и этим образом жизни я давно перестал нормально спать.
Так проходит еще одна неделя, за ней другая. Месяц… А я будто всё так же живу в том дне. Четырнадцатом сентября. Я начинаю с ним сходить с ума, а вместе с тем мне всё больше кажется, что этим я компенсирую свою вину и скоро могу без угрызений совести от него избавиться. Вот же я ублюдок. Но, благо, мне к этому было не привыкать.
Моя реабилитация уже кончилась, но в жизни ничего не поменялось. Я всё так же пил, всё так же жрал колёса, курил траву, нюхал всякое дерьмо, дебоширил и ходил по барам. Я всё так же был наркоманом и всё так же не собирался отказываться от этого образа жизни.
В тот день, в психушке, когда мы подъехали туда с Грэммом, я пошёл, но так ничего о нём и не узнал. Да, он действительно сбежал. Да, он действительно был пациентом, но чем он был болен мне так и не сказали. Это было что-то вроде тайны и данные о пациентах не разглошались посторонним и тем, кто не являлся родственниками, поэтому кроме его полного имени мне ничего так и не сказали.
Грэмм Уоррен Уиллс.
Так его звали.
Я просыпаюсь в пустой комнате. Много света и пахнет парфюмом. Огромная кровать и множество маленьких подушек. Лёгкое покрывало. Синий шёлк. На полу валяется одежда. За окном осень. Подхожу к подоконнику. Падают листья. Жёлтые кленовые листья. Невероятно красиво. Лёгкий туман и никого вокруг. Лишь горят одинокие фонари. Я кутаюсь в покрывало и сажусь на подоконник. В голове лёгкость. Шаги на кухне. Приближаются ко мне по коридору.
Оу… — он смотрит на меня и начинает говорить безразлично закатывая глаза, без улыбки и желания — доброго утра, меня зовут…
Гарэтт — улыбаюсь.
Что? — он затыкается и смотрит на меня почти ошарашенно.
Тебя зовут Гарэтт и твои синие волосы это… — делаю паузу, вспоминаю — это твоё внутреннее состояние — снова улыбаюсь.
Ты… ты меня помнишь? — он хватает меня за плечи и смотрит мне в глаза.
Я тебя помню.
Ааа хаха… офигеть! — он начинает радоваться — что ты еще помнишь, а?
Я попал под колёса твоей машины, ты привёз меня к себе потому что не хотел лишиться прав из-за того, что был пьяным за рулём. Мне отшибло память и каждое утро я начал забывать предыдущий день, я забывал тебя, а ты каждое утро рассказывал мне это. Прошло много времени с момента как я здесь и я помню каждый день проведёный с тобой — улыбаюсь.
Серьёзно? Ты всё помнишь? Всё всё всё?
Я всё помню. Да.
А свои дурацкие истерики ты помнишь?
Да… — опускаю голову — да, помню… прости…
Почему ты так реагируешь?
Ты ведь мой…
А он так офигел, что незамедлительно решил с утра пораньше залиться ромом. Он наливает себе выпивку и всё так же ошарашенно смотрит на меня. Не может поверить.
Невероятно, твою мать… невероятно… что ты еще помнишь?
Только то, что было после этой аварии.
А всё что было До? Помнишь? Психушку?
Нет… — мотаю головой — нет… я больше ничего не помню.
А о себе что-нибудь?
М… Только то, что я был очень одинок.
А сейчас?
Сейчас у меня есть ты.
Как тебя зовут, помнишь?
Грэмм Уоррен Уиллс, мне 17 лет, 21 января мне стукнет 18… всё… больше ничего о себе я не помню.
Это и правда было всё, а то как я оказался в психушке я не помнил. Так же я не помнил о жизни в лечебнице, о людях с которыми когда-либо общался, о местах в которых находился… ничего. Пусто. Кто мои родные и были ли у меня друзья. Не было ничего.
Что ж… — Гарэтт с улыбкой потирает свою голову — это твой шанс начать свою жизнь с начала. Не прости его.
Я тебя наверное чертовски достал, да?
Еще как! Ты прикидываешь, каково это? Каждый день знакомить тебя с самим собой! Каждый день одно и то же… каждый день одни и те же чертовы вопросы… я сам едва с ума не сошёл! — он сидит на подоконнике, размахивает руками, возникает, хмурит брови и недовольно обо всём этом говорит — что если завтра ты снова ничего не вспомнишь? Снова проснёшься и начнёшь задавать мне эти дурацкие вопросы которые я выучил уже буквально наизусть?
Страница
21 из 76
21 из 76
