Немой Мазохизм

Я хочу чтоб люди воспринимали меня… — останавливаюсь — … хотя знаете, мне плевать на людей, я никогда их из-за этого не любил… из-за того, что они так относятся ко мне. Я всю жизнь ненавидел себя из-за того, что они ненавидят таких как мы. Это взаимная ненависть и мне пофиг избавлюсь я от нее или нет, потому что я живу для себя, а в дружбу или любовь я никогда не верил.

Хорошо. Спасибо, Гарэтт.

Доходит очередь до Эммета и он начинает делиться своими светлыми мечтами на будущее. Не вылетить с университета, закончить учёбу, стать ординатором, найти хороших друзей… о семье он почему-то не говорит, наверное считает, что рановато пока. Говорит о том, что хочет завязать с наркотой, что ему не нравится всё это, не нравится то, в кого он превращается, кем становится.

Вскоре весь этот цирк уродов заканчивается и я наконец могу поехать домой. Пожалуй, эти сутки я потрачу на отсып. На улице снова туман. Капает с неба.

Гарэтт! Подожди!

Я пытаюсь раскуриться и одновременно оглядываюсь на этого парня.

Я смотрю, жизнь тебя ничему не учит.

О чем ты?

О друзьях-наркоманах. Только что ты рассказал нам такую душераздирающую историю о том как ты просто хотел дружить, а этот подонок оказался наркоманом, да еще и прокатил тебя с дружбой, а теперь ты снова наступаешь на всё те же грабли? Ты забавный.

М… наверное… Мне нужны такие как я…

Тебе нужны такие как ты? Это какие? Друзья или наркоманы?

Друзья… — делает паузу, задумывается — да, друзья.

А я наркоман, Эммет. Я прожжёный наркоман который и не собирается стремиться к трезвости.

Ты ведь не будешь заставлять меня принимать это дерьмо?

Хах… Это твоё дело. Мне по-барабану. Водить умеешь, а?

Да.

Отвези меня домой, я не сплю вторые сутки — я отдаю ему ключи и сажусь на переднее сидение — на Стрэнд-Стрит.

Я не отличался большим доверием к людям, но этот парень был так радужен и оптимистичен, так открыт, что ему хотелось верить.

А чем ты занимаешься, м?

В смысле?

Ну… у тебя есть хобби, занятие, работа или что-то вроде того?

Ах… Занятие… Ахаха… — мне становится дико смешно, так, что я не могу остановиться, а Эммет не шарит, из-за чего я ржу, но смеётся со мной.

Что такое?

У меня довольно отвратные отношения с отцом и с самого детства он хотел, чтоб я пошёл по его стопам, занимался финансами и управлением, готовил меня к этому с самого детства. В общем, он лешил меня детства. А после школы я пошёл далеко не на финансиста хаха… Ну, короче, на зло папаше я выучился на патологоанатома ахаха… — я закуриваю и снова смеюсь — на грёбаного патологоанатома!

Ты патологоанатом? — спрашивает с какой-то опаской.

Да, но я не работаю по специальности… это ж по приколу было. Хотя всё это довольно интересно, меня это ужасно заинтересовало в процессе учёбы… в своё время я покромсал не один труп. Мне это нравилось. Мне это нравится.

Почему ты не продолжишь?

Потому что мне нравилось только кромсать людей, а всё остальное нет. Все эти выезды, заполнение медицинских бумаг, трупный запах которым ты пропитывался в морге, который невозможно смыть… он будто, не знаю, пристаёт к тебе и от него невозможно избавиться, ты выходишь из морга, а он всё равно с тобой, он тебя преследует, он у тебя в голове. О, Господи! Это было отвратительно!

Ты не любишь людей?

Я их не то что не люблю, я их ненавижу. Они все алчные, жадные и скользкие. Помахай у них перед носом пачкой денег и они сделают для тебя всё. Разве это люди?

Но тем не менее ты хочешь быть как они… Так ты сказал? Ты хочешь быть как все?

Как все, но не всеми.

В добавок к туману начинается еще и дождь. Дороги совсем не видно.

Я живу в восточной части Лондона и с погодой творится что-то странное.

Будто на Англию опустилось забвение.

Тормози.

Я лениво вылазаю из машины, чувствую, что еще чуть-чуть и я рухну прямо у порога. Эммет стоит и провожает меня взглядом.

Эммет? Поспишь со мной?

Э… что? — он таращит на меня глаза.

Я не сплю уже вторые сутки, так что сейчас от меня мало толку, а после… после мы могли бы продолжить знакомство, м?

Идёт.

У него чёрные волосы, стеклянный взгляд направленный вникуда. Он сидит неподвижно. Он просто сидит так как его сюда посадили. Не двигается. У него бледная кожа и изредка капает слюна. Он новенький. Занял место Себастьяна, около моей кровати.

Что с ним стряслось?? — я дёргаю мед. сестру за халат смотря на него.

У него каталепсия. Не трогай его. На втором этаже нет мест, так что он будет с вами. Он не буйный, не шумный, поэтому не за чем сажать его в одиночную палату.

А что такое каталепсия?

Ты чего такой любопытный?