Темная сторона

Я посмотрел на мольберт, за которым Ричард Коллинз провел последние минуты жизни, и, несмотря на всю свою врожденную толстокожесть, невольно содрогнулся. Нельзя сказать, чтобы на холсте было изображено нечто определенно ужасное -ведь все цвета и очертания были размыты и плавно переходили один в другой -однако все это нагромождение символов, пятен и полутеней создавало непередаваемое ощущение замкнутости и даже, как мне показалось, безысходности. Больше всего избраженное на картине походило, пожалуй, на туннель, в конце которого вместо света зияла непроглядная и непреодолимая темнота.

— Ты знаешь, по-моему, ты прав, — сказал я Брандону, — судя по всему, настроение у Ричарда Коллинза было и впрямь апокалипсическое. Только с чего бы это, интересно?

— Вот именно, — вступил в разговор поднаторевший на кроссвордах Генри Майлз, — с чего бы?

— Творческий кризис, например, — предположил Брандон.

— Знаешь что, Рассел, — обиделся Генри Майлз, — оставь эти детские рассуждения для кого-нибудь другого. Меня ты никогда не убедишь в том, что знаменитый художник мыслил бы такими же категориями, как ты. Вдохновение, кризисы -все это белиберда. Ричард Коллинз же, насколько я понимаю, был настоящим профессионалом. И уверяю тебя, в минуты кризиса он навряд ли стал бы помышлять о таком варианте его преодоления, как самоубийство. Напротив, он, скорее всего, удесятерил бы свои усилия или, на худой конец, просто отдохнул бы. Разве не так?

— Вполне вероятно, — выслушав длинную тираду Майлза, ответил Брандон. — И что ты этим хочешь сказать? Уж не то ли, что у Коллинза не могло быть никаких поводов для самоубийства?

— Отнюдь. Я просто хочу призвать вас не делать поспешных выводов, а дождаться результатов экспертизы и уже потом строить предположения. Я правильно говорю, инспектор?

— Да-да, Генри, разумеется, — ответил я, с интересом наблюдая, как один из экспертов при помощи пинцета извлекает из-под стола стреляную гильзу. — Я думаю, настала пора опросить свидетелей. Давайте-ка спустимся вниз и начнем, пожалуй, с супругов Драккер и миссис Коллинз, в момент выстрела находившихся в гостиной. Других мнений нет?

— Нет, — ответил Брандон. Майлз отрицательно покачал головой, и мы покинули злополучную мастерскую.

Как только каблуки казенных ботинок застучали по ступенькам той самой винтовой лестницы, которая привела мистера Ричарда Коллинза к поистине роковому финалу, несколько пар внимательных и настороженных глаз обратились в нашу сторону.

Попросив лишних свидетелей на время покинуть гостиную, я призвал вдову художника и супругов Драккер по возможности взять себя в руки и приступил к допросу:

— Примите мои искренние соболезнования, миссис Коллинз, — начал я наш непростой разговор и внимательно посмотрел на ее опухшее от слез, но тем не менее чрезвычайно привлекательное лицо. — Мне очень неловко, что я вынужден докучать вам своим присутствием… Однако произошла трагедия, и мой долг -разобраться в обстоятельствах случившегося. Вы меня понимаете?

— Конечно, инспектор, — ответила миссис Коллинз и, опустив голову, в очередной раз осторожно промокнула платком увлажнившиеся карие глаза.

— В таком случае, — продолжил я, — расскажите мне немного о себе и о вашем муже, а затем -подробнее о том, что же произошло сегодня.

— Я, право, не знаю, инспектор. Мы познакомились с Ричардом восемнадцать лет назад во время его первой персональной выставки. Тогда мне только что исполнилось девятнадцать, и я, как и любая другая девушка в этом возрасте, была полна радужных надежд. И тут появился он. Красивый, одухотворенный, представительный -в ту пору ему уже стукнуло тридцать семь -Ричард без труда сумел завоевать мое неискушенное еще сердце. Однако буду с вами предельно откровенна: слишком много воды утекло с того памятного дня. Постепенно то, что принято называть любовью, исчезло, но взамен появились привязанность и уважение… И вдруг это самоубийство, — дрожащим голосом заключила она. — Но почему, Господи? Почему? Ведь жили не хуже других. Частые выставки, неплохой заработок, довольно широкая известность, тихий домашний уют…

— А пистолет, — нахмурился Майлз, — откуда у вас в доме пистолет?

— Его приобрел лет пятнадцать назад мой муж.

— И где он его хранил?

— В мастерской, в ящике письменного стола.

— Итак, — снова вступил в разговор я, — вы сидели здесь, в гостиной. И что произошло потом?

— Вы имеет в виду, когда…

— Когда, как нам рассказывал мистер Джордж Драккер, ваш муж извинился и ушел к себе в мастерскую. Кстати, в котором часу это было?

— В самом начале пятого, инспектор, — на мгновение сдвинув к переносице изящные брови, ответила миссис Коллинз. — Когда приходило вдохновение, приличия для него не существовали. Мне кажется, присутствуй он на официальном приеме у королевы, — даже это его вряд ли бы остановило.