Добавить в моё избранное
243 мин, 28 сек 12207
И это резко переворачивало все представления Сергия. Раньше он просто не задумывался о таком аспекте «братания». Не было повода, да и писаного устава у братства не было, был Алексий, который говорил «что», были сотники, которые учили «как» — и всё было просто, тут мы, белые, там они, чёрные, собраться с силами и изгнать чёрных в их дикий чуркестан — и будет жизнь хорошая. Был в этой идее масштаб, был размах и позитив — почему бывший пункер Серьга и не сопротивлялся даже в душе, когда переназвали его Сергием на старинный лад, долженствующий обозначать отличие, особость побратимов от всех иных-прочих, обычных людей. Оставалось надеяться, что Василий просто перепил, а Алексий не придал значения его оговорке, задумавшись…
Когда не знаешь что делать с правдой — обмануть себя удивительно легко. Сочетание приятного опьянения от коньяка и ещё более приятного опьянения от Наташки позволило ему забыть тревожный эпизод ещё до того, как трёхколёсный скакун был водворён на положенное место. Благо ободранный кузов мотороллера нисколько не утратил своих качеств после незапланированного контакта с воротами гаража, а последнего гаишника видели на районе больше года назад.
Целоваться начали прямо в гараже, да там и остались — некогда было подниматься наверх. Некогда и незачем. Чтобы не было совсем уж темно, Сергий нашарил запасные ключи от машины шефа — хозяин иногда вызывал Сергия забрать его откуда-нибудь на машине — если нужно было показать важный вид или если ноги уже не шли. Деловые переговоры — дело трудное. И на этот случай ключи лежали в гараже, в тайничке. Под лампочки и музыку стереосистемы всё происходило ещё романтичнее, хотя, казалось бы, больше и некуда.
Петрович, утро 2.08, Знаменка
Ничего утешительного «рыбалка» не принесла. Вулкан не ограничился одним взрывом, как Кракатау, затихший после своего знаменитого «выстрела» практически сразу. «Этот» — внушающего уважения имени ему не придумали, а название «Йелоустоунский вулкан» не напроизносишься, почти «Эйяфлатлайокудль» — после бабаха продолжил гнать в атмосферу дым и пыль. Были уже и подсчёты сделаны, и выводы — как водится, совершенно противоположные. Нет, до того, чтобы предсказать безвредность и незаметность такой катастрофы для маленького шарика Земли — никто не додумался. Но вот уровень последствий предсказывали на удивление разный. От незначительного, на единицы градусов, общего похолодания климата, до тотальной «безъядерной зимы». Глядя на расползающуюся уже на пол-Атлантики серую тучу — в первый прогноз верилось слабо. Историю Кракатау и Тамбора повторили сотни раз, даже по российскому каналу, и по аналогии выходило, что самый пик похолодания придётся на зиму — так что роковой тринадцатый год обещает при своём начале роковые морозы. И нет смысла грезить о тёплых берегах — далеко, не достать. Ни пешком не достать, ни на коне педальном. Так что выжить нужно здесь.
Профессор не боялся смерти. Нет, умирать он, конечно, не хотел, но особый иррациональный страх плохо уживается в рациональном сознании. Он просто поставил себе научную задачу — и был готов искать её решение, как давно, в забытой уже жизни, искал решение задач технических. По сути, они были похожи — минимальными средствами обеспечить то, что никто ещё в мире не делал. И тогда — он сумел, так почему не суметь сейчас? По крайней мере, это делало его одинокую после ухода жены жизнь не бессмысленной. Петрович отодвинул ноутбук и начал рисовать на тетрадном листе кружки и стрелки с одному ему понятными обозначениями. Так, занимая руки карандашом, ему лучше думалось. Требовалось систематизировать потребности выживания, определить необходимые для этого ресурсы и придумать, как эти ресурсы получить. Или создать, если получение невозможно.
Наташка, вечер 2.08, посёлок, площадь
Всё хорошее когда-то заканчивается — даже если не заканчивается совсем, то, по крайней мере, приходится прерываться. Вот и теперь — нужно идти работать. Тётя Лена торговли не прерывала, хотя и подняла цены на все нескоропортящиеся товары вдвое. Да и В. А. прервал «забастовку», отправив Сергия на развоз. Война войной, а оборот — по расписанию. Тем более что глобальных последствий пока вроде не происходило — «упокой Пиндостана», с такой радостью отмеченный вчера «патриотическими силами», пока что не происходил — наоборот в новостях сообщили о спасательных работах, эвакуации населения из 200-километровой зоны, показали фрагмент речи несчастливого, но упрямо «держащего удар» «чёрного президента», призывающего народы Америки вспомнить тяжёлые времена и победить, как победили тогда… Да и здесь, где никакого извержения не было, а были взлетевшие цены — народ не впадал в уныние, явно намереваясь пережить и эту напасть. Ворчали, ругались, но не зло и вполголоса. Выручка даже возросла — предчувствуя ещё бОльшие цены, население закупалось, хозяйка закупалась на возросшую выручку, и механизм крутился.
Приняв у отстоявшей день Ольки ларёк, девушка села ждать, когда закончит развоз и приедет к ней радость её.
Когда не знаешь что делать с правдой — обмануть себя удивительно легко. Сочетание приятного опьянения от коньяка и ещё более приятного опьянения от Наташки позволило ему забыть тревожный эпизод ещё до того, как трёхколёсный скакун был водворён на положенное место. Благо ободранный кузов мотороллера нисколько не утратил своих качеств после незапланированного контакта с воротами гаража, а последнего гаишника видели на районе больше года назад.
Целоваться начали прямо в гараже, да там и остались — некогда было подниматься наверх. Некогда и незачем. Чтобы не было совсем уж темно, Сергий нашарил запасные ключи от машины шефа — хозяин иногда вызывал Сергия забрать его откуда-нибудь на машине — если нужно было показать важный вид или если ноги уже не шли. Деловые переговоры — дело трудное. И на этот случай ключи лежали в гараже, в тайничке. Под лампочки и музыку стереосистемы всё происходило ещё романтичнее, хотя, казалось бы, больше и некуда.
Петрович, утро 2.08, Знаменка
Ничего утешительного «рыбалка» не принесла. Вулкан не ограничился одним взрывом, как Кракатау, затихший после своего знаменитого «выстрела» практически сразу. «Этот» — внушающего уважения имени ему не придумали, а название «Йелоустоунский вулкан» не напроизносишься, почти «Эйяфлатлайокудль» — после бабаха продолжил гнать в атмосферу дым и пыль. Были уже и подсчёты сделаны, и выводы — как водится, совершенно противоположные. Нет, до того, чтобы предсказать безвредность и незаметность такой катастрофы для маленького шарика Земли — никто не додумался. Но вот уровень последствий предсказывали на удивление разный. От незначительного, на единицы градусов, общего похолодания климата, до тотальной «безъядерной зимы». Глядя на расползающуюся уже на пол-Атлантики серую тучу — в первый прогноз верилось слабо. Историю Кракатау и Тамбора повторили сотни раз, даже по российскому каналу, и по аналогии выходило, что самый пик похолодания придётся на зиму — так что роковой тринадцатый год обещает при своём начале роковые морозы. И нет смысла грезить о тёплых берегах — далеко, не достать. Ни пешком не достать, ни на коне педальном. Так что выжить нужно здесь.
Профессор не боялся смерти. Нет, умирать он, конечно, не хотел, но особый иррациональный страх плохо уживается в рациональном сознании. Он просто поставил себе научную задачу — и был готов искать её решение, как давно, в забытой уже жизни, искал решение задач технических. По сути, они были похожи — минимальными средствами обеспечить то, что никто ещё в мире не делал. И тогда — он сумел, так почему не суметь сейчас? По крайней мере, это делало его одинокую после ухода жены жизнь не бессмысленной. Петрович отодвинул ноутбук и начал рисовать на тетрадном листе кружки и стрелки с одному ему понятными обозначениями. Так, занимая руки карандашом, ему лучше думалось. Требовалось систематизировать потребности выживания, определить необходимые для этого ресурсы и придумать, как эти ресурсы получить. Или создать, если получение невозможно.
Наташка, вечер 2.08, посёлок, площадь
Всё хорошее когда-то заканчивается — даже если не заканчивается совсем, то, по крайней мере, приходится прерываться. Вот и теперь — нужно идти работать. Тётя Лена торговли не прерывала, хотя и подняла цены на все нескоропортящиеся товары вдвое. Да и В. А. прервал «забастовку», отправив Сергия на развоз. Война войной, а оборот — по расписанию. Тем более что глобальных последствий пока вроде не происходило — «упокой Пиндостана», с такой радостью отмеченный вчера «патриотическими силами», пока что не происходил — наоборот в новостях сообщили о спасательных работах, эвакуации населения из 200-километровой зоны, показали фрагмент речи несчастливого, но упрямо «держащего удар» «чёрного президента», призывающего народы Америки вспомнить тяжёлые времена и победить, как победили тогда… Да и здесь, где никакого извержения не было, а были взлетевшие цены — народ не впадал в уныние, явно намереваясь пережить и эту напасть. Ворчали, ругались, но не зло и вполголоса. Выручка даже возросла — предчувствуя ещё бОльшие цены, население закупалось, хозяйка закупалась на возросшую выручку, и механизм крутился.
Приняв у отстоявшей день Ольки ларёк, девушка села ждать, когда закончит развоз и приедет к ней радость её.
Страница
11 из 68
11 из 68
