Неконец

В целом обычная — такие же вылинявшие обои, коврик на полу, шкаф, холодильник — почему-то в прихожей. Дверь в комнату… И только он собрался так же ногой открыть её, резко, с хрустом, и отскочить вбок — что-то случилось за дверью. Он даже не понял что именно, почему он оказался на полу. Прямо над ухом оглушительно забил автомат, горячая гильза прокатилась по руке, слишком быстро чтобы обжечь, и тут вдруг обожгло левую ногу, сразу всю. Кажется, он орал, а может — кажется, всё равно ничего не слышно после пальбы очередями. Перед глазами всё поплыло от боли, и как во сне развернулась повторная картинка — как выносило щепки из двери, причём навстречу, как подсвечивало короткой вспышкой что-то за появившейся в двери тонкой дыркой. Выстрел — вот что там произошло. Снайпер стрельнул сквозь дверь — что винтовочной пуле какие-то деревянные рейки?

— Вроде живой — произнёс кто-то, чрез звон в ушах непонятно кто.

— За дверью смотри! — это уже наверняка Лимон, командирским тоном.

— Чисто! Два двухсотых.

— Два?

— Снайпера ты завалил. А тут к нему пацан на подмогу прискакал. Он и стрелял. Повезло — ствол вниз завернул, не удержал наверно.

— С этим что делать будем?

— Ничего. Кто его на пушку гнал, идиота? Зашли бы тихо и придавили без пыли! — зло бросил Лимон

— Угу. Или тебя бы так. Вытащить его надо.

— Куда нах вытащить? Завтра тут ментов будет как блох. На девку им плевать, бытовуха типа, а на такой погром — набегут… Раненых сразу за жабры, а там и на нас выйдут.

— Мы не скажем — горячо вступилась Наташка, до того испуганно молчавшая.

— Ты давай ногу бинтуй своему герою — протянул Усатый ей бинт в пластиковой оболочке. Надо же, с собой носил… — Умеешь хоть?

Девушка промолчала. Не умела. Палец порезанный завязать или бровь разбитую — приходилось, а настоящую рану — даже не знала как. Но решительно рванула оболочку и попыталась приложить бинт к ране.

— Понятно, не умеешь. — констатировал Лимон — Какой мудак отменил НВП, а?

— Сдох давно тот мудак, она поди не родилась ещё, когда отменили — пробурчал третий мужик, копаясь в кармане. — Сейчас!

Он достал нож, раскрыл одной рукой, осторожно, стараясь не трясти, подцепил и прорезал вдоль брючину. Острый нож пластал плотную ткань с лёгким треском.

— Вот так. А ты держись, сейчас больно будет — сказал он Сергию, берясь за ногу. Боль хлестнула сильнее и парень вырубился.

— Бинтуй теперь — рявкнул Лимон Наташке. Она начала заматывать бинтом поперёк ноги, накрывая обе дырки. Из раны текла кровь, но понемногу, струёй не плескало. «кажется ничего важного не задело» — подумала девушка.

— Кость вроде цела. Легко отделался — констатировал держащий ногу мужик.

— Ладно, понял вас. Десант своих не бросает и вся фигня — Лимон был зол, но как-то не по-настоящему. Впряглись, потащим. До газели этой грёбаной дотянем, а там не обессудь, бросим. Машину водить умеешь?

— Нет. Мотоцикл умею.

— Ага, его только на мотоцикл… Машину так же водят, только скорости ручкой и газ педалью, разберёшься, довезёшь как-нибудь. У нас дела ещё есть. Всё, потащили! Тигра, бери «весло», впрягся оруженосцем — так и тащи. Стой, прорежь ручки в ковре, легче тащить будет.

Наташка ещё не поняла, зачем в ковре ручки, а третий мужик со смешным погонялом «Тигра» уже ловко отрезал кусок ковра по длине тела, завернул края и прорезал сквозные «окошки» в двойном полотне. Как раз руками ухватить. Лимон и Усатый закинули автоматы за спину, перетащили Сергия на ковёр и понесли по лестнице вниз.

— Ружьё не забудь — кинул на ходу Лимон. Наташка подхватила обрез и заторопилась следом. Тигра, добавив к вороху автоматов оружие снайпера, замыкал.

До машины добрались быстро — не обходя домов и не прячась под кустами. На улице не было видно никого — погромщики пошли дальше, местные попрятались. Возможно, кто-то за ними сейчас наблюдал, но не показывался. Газель так же стояла поперёк улицы. Лимон и Усатый уложили раненого Сергия в кабину, наискось на оба правых сиденья. Усатый влез за руль, завёл мотор, со скрежетом включил передачу и в два приёма развернул грузовичок.

— Всё, дальше сама. Садись и не бойся. Скорость я тебе включу, так на первой и попилишь, тут недалеко. Сцепление — крайняя педаль, тормоз — средняя.

Наташка стала потихоньку отпускать сцепление, нажимая газ. Изношенный мотор застучал, зазвенел, но машина всё же поехала. Руль поворачивался тяжело и очень непривычно — на мотороллере достаточно немного потянуть и он уже поворачивает, а тут крути и крути… Но всё же, виляя по всей дороге, она ехала, и даже довольно быстро. Быстрее, чем они сюда шли. На то, чтобы думать о чём-то ещё, кроме управления — мыслей уже не хватало. Только и получалось, что успеть вовремя повернуть, и самое трудное — вовремя выправить машину.