Волчонок Ваня

Она вся была в засохшей крови. Неужели он опять где-то поранился? Но боли не было. Непонятно. Роман нагнулся, чтобы взять брюки, поднял их и увидел, что под ними лежит еще что-то. Тоже одежда. Но это не его одежда! Не сразу, но до Романа дошло, что это детская одежда. И тоже майка, вернее футболка, шорты. Трусики.

Роман вздрогнул и вспомнил, чья это одежда. Поднял взгляд.

Увидел корягу, а под ней яму.

В яме спал Ваня Никаншин. Он тоже был голый. Лежит, свернувшись калачиком, и сопит носом. Синий от холода. Дрожит, но не просыпается. Роман бессознательно отметил, что теперь волосы у него совершенно нормальные.

И тут он ясно и четко вспомнил все свои сны.

ЗАТЕМ ОН НАЧАЛ МЕДЛЕННО, НО С УЖАСОМ ПОНИМАТЬ, ЧТО ВСЕ ЭТО БЫЛО НЕ ВО СНЕ.

Роман упал на траву и схватился за голову обеими руками. Он даже не понимал, что сейчас чувствует, сделав такое открытие. В мозгу крутилось одно единственное слово. Слово, которое не иначе как с фантастикой или мистикой он не связывал.

ОБОРОТЕНЬ.

Он оборотень! Человек-волк!

И Ваня Никаншин тоже.

ВОЛЧОНОК.

О, боже! Этого не может быть, потому что этого не должно быть!

НО ЭТО БЫЛО.

Ужас, удивление и, конечно неверие в то, что происходит.

Роман вдруг вспомнил вкус свежей горячей крови только что задранной овцы и облизнулся. Это воспоминание на мгновение успокоило его.

Тут проснулся мальчик и с удивлением уставился на Романа. В его глазах бывший вожатый, а ныне оборотень, не увидел ни страха, ни удивления. Глаза мальчика блестели от радости и восторга. Роман понял, что ему все известно.

— Ты помнишь, что было? — все-таки на всякий случай спросил он Ваню.

— Да.

Роман задохнулся.

— Что ты помнишь?

— Все. Это был не сон, да? Скажи, Волк, это ведь был не сон? Ведь если бы это был сон, то мы бы были не здесь и не вдвоем, да? Значит, это было на самом деле? Ты и я. Мы теперь волки? На самом деле, а не понарошку? Роман, а мы еще будем снова ими? Правда, ведь было здорово? Как мы играли!

Этот фонтан вопросов и восклицаний совершенно сбил Романа с толку. Он не знал, что теперь должен делать. Куда идти? С кем говорить про это? И что делать дальше?

А Ваня, не переставая болтать, уже оделся и стоял рядом.

— Куда мы теперь пойдем? В лагерь? — спросил он.

— Мы пойдем в лагерь, — мрачно ответил Роман. — Только не сейчас. Надо дождаться темноты.

— Правильно, Волк, — согласился мальчик. — Нас не было много дней. Там, наверно, все на ушах стоят. А здорово ты ту собаку прогнал! Как он завыла, как завизжала! А эти менты за ней!

Волчонок засмеялся. Роман посмотрел на него, на его ровные и белоснежные зубы, вспомнил что-то и тоже засмеялся. Спокойствие и хорошее настроение Волчонка вдруг совершенно успокоили его. Мальчик стал ему родным. Он его обожал и любил. Почему-то на свете больше его уже ничего не волновало кроме этого мальчика. Его волчонка.

Они теперь были одни на всем белом свете. Никто им не был нужен кроме друг друга.

— Давай играть, Волк, — у волчат одно на уме. Но волки не умеют ни в чем отказывать своим детенышам. Впрочем, и чужим тоже. Слово волчонка для волка закон.

Волк Роман и Волчонок Ваня стали играть. Они бегали по лесу, залезали на деревья, кричали, свистели и даже дрались. Конечно, понарошку, а не на самом деле. И Волчонок всегда побеждал. А как он смотрел на Романа! С каким обожанием! За один только этот взгляд Волк готов был сделать для него что угодно.

Настал вечер, и пора уже было идти в лагерь.

— Что мы скажем? — спросил Волк Волчонка.

— Что мы теперь волки! — закричал Волчонок. — Пусть только к нам полезут!

— И нас обоих сразу в психушку, — Роман не терял головы. — Будут долго расспрашивать, и колоть всякими уколами.

Услыхав про уколы, Волчонок поежился.

— А потом, когда через двадцать пять дней наступит полнолуние, в клинике, где нас будут лечить, появятся два волка. Волк и волчонок. Ты думаешь, что врачи и санитары будут долго разбираться с ними? Нет. Они вызовут милицию, с собаками или с ружьями. И тогда конец. Послушай, Волчонок, — голос Волка был тревожным и серьезным, — мы никому не должны говорить, что с нами произошло на самом деле. Ты понял меня?

— Да, Волк, — глаза мальчика заблестели еще ярче. Он стал еще более симпатичным. Волосы его потемнели, глаза стали еще больше. — Я тебя понял. Это новая игра?

— Да. Может быть, через месяц с нами ничего больше и не произойдет. А все это была глупая случайность.

И они пошли в лагерь.

— А жаль, — сказал Ваня, когда они были уже у забора.

— Что жаль? — не понял Роман.

— Жаль, если мы с тобой больше не превратимся в волков.

Роман промолчал. Он не был согласен с этой мыслью.