256 мин, 28 сек 2523
В котельную заглянул мальчишка лет восьми.
— Ведем! — крикнул он подросткам. — Еле поймали. Он гад не хочет.
Раздалась негромкая возня, и в котельную ввалились четверо малышей первоклашек. Один из них явно находился здесь не по своей воле, потому что упирался и все еще пытался вырваться, хотя в глазах у него была уже полная безнадежность своего положения. Он жалобно смотрел на мучителей, но сочувствия ни у кого из них не находил. Только алчные и любопытные взгляды. Салагам тоже было интересно посмотреть на то, что тут будет. В отличие от подростков все они были одеты более чем убого. Одежда на них была старая, рваная и конечно грязная. Только тот мальчик, которого они привели, выглядел несколько поцивилизованней и поухоженней. Причина этого была тут же раскрыта.
— Новенький, — угодливо представил его Хану и остальным мальчик, который первым заглянул в котельную.
— Сюда его! — скомандовал Хан.
Новенький сделал было последнюю попытку вырваться, но суровый голос Хана пригвоздил его к полу. Было видно, как задрожали его худенькие ноги, когда его вытолкнули вперед. Он оказался один в кольце жаждущих его страданий и унижений существ.
— Че ты дрожишь? — якобы участливым голосом спросил мальчика Хан. — Не бойся. Тут все свои. Ты теперь тоже наш. Ты ведь хочешь быть нашим?
Новенький мальчик шмыгнул носом и кивнул.
— Подойди ближе.
Мальчик сделал несмелый шаг вперед.
— Да не бойся ты, — Хан схватил его за руку и привлек к себе. — Тебя когда привезли?
Мальчик стал лихорадочно соображать. Видимо ему было трудно что-либо понимать в такой ситуации, поэтому он не мог ответить сразу.
— Да он неделю уже тут! — крикнул кто-то из салаг.
Хан даже не обратил на этот возглас внимания. Он смотрел на новенького.
— Ты уже неделю здесь? — наконец спросил он.
Тот опять несмело кивнул. Хан продолжал расспрашивать:
_ А где твои родки? В зоне сидят, или тебя по пьяне у них отобрали? Если в зоне, то тебя тут никто не тронет! — он обвел всех грозным взором. — Ну, че ты все молчишь?
Мальчик продолжал молчать. Он явно просто не понял вопроса.
Тут опять вмешался все тот же восьмилетка.
— Не в зоне у него родки, — сказал он, набравшись храбрости. — Умерли, говорит.
— Умерли? — сочувственно ахнул Хан.
— Ага, — сказал восьмилетка. — Он мне сам рассказал. У него пахан с матерью на «скорой помощи» работали. Торопились к какому-то старику, который подыхал там где-то. Ну и доторопились. Врезались прямо в КАМАЗ. В лепешку оба!
Мальчик, о родителях которого шла речь, только вздрагивал, слыша такой рассказ. Эта история, однако, никого не впечатлила. Малыши тупо и равнодушно продолжали смотреть в пол, старшие лишь притворно повздыхали. Хан тоже вздохнул и обратился к новенькому:
Так было? — спросил он его.
— Ага, — с трудом разжав губы и пытаясь сдержать заикание, ответил тот.
— Значит ты теперь сирота? — Хан развел руками. — Круглый при чем. Ну, это ерунда! Мы тут все сироты.
Последние слова подросток сказал таким тоном, что никто не понял, как на них нужно реагировать — грустить или смеяться. Тогда Хан сам широко улыбнулся и, смачно отхаркнувшись, плюнул под ноги новенькому. Тот отпрянул назад, и все засмеялись. Старшие нагло и развязно, младшие угодливо. Только один мальчик не смеялся. Ему было не до смеха. На лице его кроме страдания, боли и страха, ничего не было. А сам он так сжался, что стал на целую голову ниже. От смеха присутствующих и всего происходящего его стала колотить мелкая дрожь.
Хан тут же обратил на это внимание.
— Да не дрожи ты! — уже раздражено прикрикнул он на мальчика.
— Не наш эта паря, Хан, — сделал предположение подросток по кличке Сифа.
— Не наш, — закивали головами его друзья. Мелкие молчали.
Они знали, что в разговоры старших влезать нельзя. Спасибо еще, что им дают посмотреть.
— Почему не наш? — не согласился Хан. — Наш. Правда, он еще у нас не прописался. Но он пропишется и будет наш. Слышь, салага, ты ведь пропишешься? Мальчик недоуменно поднял на него голову.
— А к-как это? — он все еще заикался.
— Это деловой разговор! — обрадовался Хан. — Очень просто. Это наш закон. Тот, кто к нам приходит жить, тот должен своим товарищам заплатить деньги.
— Деньги? — мальчик явно не понимал, о чем идет речь.
— Деньги, — сказал Хан и назвал такую сумму, какой у детей в возрасте семи лет никогда и не бывает. Тем более у детей, которых привозят в детдом. — Заплатишь, и ты прописан. Никто тебя после этого не тронет.
Мальчик захлопал глазами.
— А у меня нет денег, — сказал он, от удивления даже перестав заикаться.
Подростки засмеялись и зашевелились, ожидая продолжения спектакля, в котором и им уже пришла пора сыграть главные роли.
— Ведем! — крикнул он подросткам. — Еле поймали. Он гад не хочет.
Раздалась негромкая возня, и в котельную ввалились четверо малышей первоклашек. Один из них явно находился здесь не по своей воле, потому что упирался и все еще пытался вырваться, хотя в глазах у него была уже полная безнадежность своего положения. Он жалобно смотрел на мучителей, но сочувствия ни у кого из них не находил. Только алчные и любопытные взгляды. Салагам тоже было интересно посмотреть на то, что тут будет. В отличие от подростков все они были одеты более чем убого. Одежда на них была старая, рваная и конечно грязная. Только тот мальчик, которого они привели, выглядел несколько поцивилизованней и поухоженней. Причина этого была тут же раскрыта.
— Новенький, — угодливо представил его Хану и остальным мальчик, который первым заглянул в котельную.
— Сюда его! — скомандовал Хан.
Новенький сделал было последнюю попытку вырваться, но суровый голос Хана пригвоздил его к полу. Было видно, как задрожали его худенькие ноги, когда его вытолкнули вперед. Он оказался один в кольце жаждущих его страданий и унижений существ.
— Че ты дрожишь? — якобы участливым голосом спросил мальчика Хан. — Не бойся. Тут все свои. Ты теперь тоже наш. Ты ведь хочешь быть нашим?
Новенький мальчик шмыгнул носом и кивнул.
— Подойди ближе.
Мальчик сделал несмелый шаг вперед.
— Да не бойся ты, — Хан схватил его за руку и привлек к себе. — Тебя когда привезли?
Мальчик стал лихорадочно соображать. Видимо ему было трудно что-либо понимать в такой ситуации, поэтому он не мог ответить сразу.
— Да он неделю уже тут! — крикнул кто-то из салаг.
Хан даже не обратил на этот возглас внимания. Он смотрел на новенького.
— Ты уже неделю здесь? — наконец спросил он.
Тот опять несмело кивнул. Хан продолжал расспрашивать:
_ А где твои родки? В зоне сидят, или тебя по пьяне у них отобрали? Если в зоне, то тебя тут никто не тронет! — он обвел всех грозным взором. — Ну, че ты все молчишь?
Мальчик продолжал молчать. Он явно просто не понял вопроса.
Тут опять вмешался все тот же восьмилетка.
— Не в зоне у него родки, — сказал он, набравшись храбрости. — Умерли, говорит.
— Умерли? — сочувственно ахнул Хан.
— Ага, — сказал восьмилетка. — Он мне сам рассказал. У него пахан с матерью на «скорой помощи» работали. Торопились к какому-то старику, который подыхал там где-то. Ну и доторопились. Врезались прямо в КАМАЗ. В лепешку оба!
Мальчик, о родителях которого шла речь, только вздрагивал, слыша такой рассказ. Эта история, однако, никого не впечатлила. Малыши тупо и равнодушно продолжали смотреть в пол, старшие лишь притворно повздыхали. Хан тоже вздохнул и обратился к новенькому:
Так было? — спросил он его.
— Ага, — с трудом разжав губы и пытаясь сдержать заикание, ответил тот.
— Значит ты теперь сирота? — Хан развел руками. — Круглый при чем. Ну, это ерунда! Мы тут все сироты.
Последние слова подросток сказал таким тоном, что никто не понял, как на них нужно реагировать — грустить или смеяться. Тогда Хан сам широко улыбнулся и, смачно отхаркнувшись, плюнул под ноги новенькому. Тот отпрянул назад, и все засмеялись. Старшие нагло и развязно, младшие угодливо. Только один мальчик не смеялся. Ему было не до смеха. На лице его кроме страдания, боли и страха, ничего не было. А сам он так сжался, что стал на целую голову ниже. От смеха присутствующих и всего происходящего его стала колотить мелкая дрожь.
Хан тут же обратил на это внимание.
— Да не дрожи ты! — уже раздражено прикрикнул он на мальчика.
— Не наш эта паря, Хан, — сделал предположение подросток по кличке Сифа.
— Не наш, — закивали головами его друзья. Мелкие молчали.
Они знали, что в разговоры старших влезать нельзя. Спасибо еще, что им дают посмотреть.
— Почему не наш? — не согласился Хан. — Наш. Правда, он еще у нас не прописался. Но он пропишется и будет наш. Слышь, салага, ты ведь пропишешься? Мальчик недоуменно поднял на него голову.
— А к-как это? — он все еще заикался.
— Это деловой разговор! — обрадовался Хан. — Очень просто. Это наш закон. Тот, кто к нам приходит жить, тот должен своим товарищам заплатить деньги.
— Деньги? — мальчик явно не понимал, о чем идет речь.
— Деньги, — сказал Хан и назвал такую сумму, какой у детей в возрасте семи лет никогда и не бывает. Тем более у детей, которых привозят в детдом. — Заплатишь, и ты прописан. Никто тебя после этого не тронет.
Мальчик захлопал глазами.
— А у меня нет денег, — сказал он, от удивления даже перестав заикаться.
Подростки засмеялись и зашевелились, ожидая продолжения спектакля, в котором и им уже пришла пора сыграть главные роли.
Страница
69 из 73
69 из 73