Полигон

— А если перестараюсь?

— Пытка, как, впрочем, и изнасилование, на ролевой игре отыгрываются с любой степенью достоверности по обоюдному согласию участников, — небрежно бросил Виктор. — В общем, здравый смысл у нас никто не отменял. Правила правилами, а УК РФ чтить надо. Значит, отыграл ты пытку — и задаешь жертве вопрос, на который она должна ответить со всей прямотой и честностью. Но есть одно «но» — вопрос нужно ставить предельно конкретно. Попробуй на мне!

Сергей задумался. С пытками он ассоциировал только гестапо, поэтому выдал:

— Штирлиц! Где вы прячете радистку Кэт?

— В Германии, — без запинки ответил Виктор.

— А… По какому адресу?

— А вот это уже второй вопрос. А значит — еще одна пытка. Одну жертву ты можешь пытать без последствий один раз в день. Если хочется еще разок, то после отыгрыша процесса кидаешь монетку. «Орел» — жертва отвечает на твой вопрос, «решка» — значит палач перестарался, и жертва умерла. И так продолжать можно столько раз, сколько повезет. Ну все, хорош. Остальное пусть тебе друзья расскажут. Давайте, остальные, чипуйтесь по-быстрому!

— Так а чиповка — что это? — не услышал Сергей.

— Это то, что я сейчас с тобой сотворил. — Виктор сунул в руки Сергея какую-то бумажку. — Вот держи. Это — твой чип[8], или D.K. — Dungeon Kart, основной документ игрока. Игровой «паспорт». С этого момента ты «очипован», то есть официально вошел в игру. Все, хватит вопросов, дай я с остальными разберусь.

С Денисом и Мишей Виктор разобрался быстро. Теперь рядом с палачом и королем сидели начальник королевской охраны и казначей соответственно. Таня также не отняла много времени, превратившись в травницу и по совместительству — жену казначея. А вот Паша — епископ Бирнама, и Оля — маг огня, «висели на ушах» мастера ощутимо долго. Своими «спецухами» они сделали Виктору «сквозной проклюв мозга». Он сам так выразился.

— Ну наконец-то все! — Виктор сделал безуспешную попытку потянуться. — А тебе, — обратился он к Ольге, которая сидела надувшись, как мышь на крупу, — я бы, конечно, дал второй уровень, если бы ты пошла магом воды. С лимонадом у тебя классное боевое заклинание получилось…

— Нет, не все! Рядом с нами еще палатки должны быть, там тоже наши…

— А вот фиг вам! — Виктор аж передернулся. — Не пойду! После дождя…

Дождь и не думал униматься. Палатка заскучала. От Сергея с его вопросами все отмахивались — видимо, запал просветительства прошел. И тут напомнил о себе Миша, все время тихо сидевший где-то под Таней.

— Паш, а, Паш? А чего это мы без музыки сидим? Гитара и гитарист в наличии. Спой, светик, не стыдись!

Вся компания поддержала это предложение одобрительными, хотя и несколько сдавленными возгласами. Паша попытался протестовать, мол, тесно и неудобно, но он явно был в меньшинстве. Сдался он практически сразу.

— Ладно, ладно. Уломали. Серега, двигайся давай! Откуда я знаю куда? — Паша отчаянно пытался занять положение, в котором игра на гитаре возможна хотя бы теоретически. — Что петь будем?

— Давай свое что-нибудь? — предложил Костя, и присутствующие одобрительно загудели.

— Ну, будем считать, что вы сами напросились… — Паша взял баррэ, поморщился и слегка подстроил первую струну. — Скоро сдохнет, зараза… Итак, песня называется «Печаль пирата». На публике исполняется впервые.

Палатку наполнили звуки неспешного струнного перебора. Музыка действительно навевала грусть, но светлую, приятную. В Паше чувствовался хороший музыкант. Музыка прошла квадрат, и он запел сильным чистым голосом:

Поздно молиться

Когда твой корабль дает дифферент

В пробоину трюма

Спасаются крысы, плывут к врагу

Поздно быть первым

Я навсегда упустил момент

Поздно быть правым

Я рад помочь, но уже не могу

Фигура на бушприте — мой мрачный демон идет ко дну

Сломана мачта

И парус

Прострелен ко всем чертям

Меня не поймет

Тот

Кто жизнь прожил на берегу

Я так устал читать молитвы вслед погибающим кораблям

Дырявая шхуна -

Наследие павших в неравном бою

Сгнившие мачты

Во время отлива торчат из воды

В память героев

В таверне поднимем мы чарки свои

Все, что осталось

Мы промотаем в ближайшем порту

Дождю, видимо, тоже стало грустно. Он покапал еще немного, скорее для порядка, и успокоился. Выбравшийся из палаток народ мог наблюдать самое натуральное волшебство — сосны цепляли тучи своими верхушками и, раскачавшись, вышвыривали их за пределы полигона. Выглянуло солнце, и от земли потянулись бесплотные султанчики пара.

Виктор, как только вылез из палатки, громогласно проорал на всю Ивановскую:

— Господа Бирнам!