Полигон

Страшно устала поясница — он довольно давно не предпринимал таких длительных прогулок. Интересная картина. Заблудиться Степа не умудрялся еще ни разу. Он не узнавал леса, словно попал в какие-то чужие места… Но в этих местах было множество хорошо знакомых ему примет и ориентиров полигона. Бред какой-то. Параллельная реальность, чтоб ее. Все происходящее было форменной чертовщиной. Тропинка никуда не привела, но и не пересеклась ни разу ни с дорогой, ни с другой тропинкой. Такой замкнутый круг по лесу. Однако поддаваться панике Степа не стал.

— Так что же за ерунда? Неужели леший морочит? — бодро спросил он сам себя, просто чтобы не заорать от страха. — Врешь, не справишься! — И только тут заметил, что уже поздний вечер и на лес спускаются сумерки. Степа поднес часы к уху — нет, идут… Но ведь еще день! Он встал, разминая ноги. Хлопнул по карману — фонарик с собой. Ничего, прорвемся…

По земле из-за деревьев прямо на парня катился туман, вставая стеной в абсолютной тишине, выпуская низом длинные белые щупальца. Картина напомнила Степе виденные им по телевизору кадры лавин в горах. В белом теле тумана искрились и играли голубые всполохи, как приглушенные вспышки молний, и почему-то с первого взгляда возникало ощущение, что входить в этот туман не стоит.

Чувствуя, как встают дыбом волосы, Степа зашагал прочь, но туман догонял, ему пришлось ускорить шаги, а затем перейти на бег. Справа и слева от него также показались мерцающие облака. «Словно загонщики, — пришла ему на ум аналогия. — А вот хрен вам!» Стемнело очень быстро, словно закат зашторили, как окно, или сам Степа вбежал под раскинутые крылья звездного неба, пришлось включить фонарь, но толку от него было немного — луч на бегу прыгал по сторонам. Хорошо еще, что его гнали по тропинке и не приходилось опасаться пней, бочагов, рухнувших стволов и других опасностей ночного леса. Через несколько километров Степа «сдох». Воздух врывался в легкие с хрипом, ноги поминутно заплетались, и он чувствовал, что вот-вот свалится.

Но тропинка вдруг закончилась, и перед Степой возникли кусты, освещенные красноватым светом, льющимся откуда-то сверху. А за ними…

За ними горели костры, у огня сидели люди, и отсветы пламени рисовали контуры палаток. Мастерка! Степа с треском вломился в заросли. До поляны оставалось всего полметра, пятьдесят коротеньких сантиметров воздуха и веток, когда в грудь Степы вошли две пули. Что-что, а стрелять Володя умел превосходно.

… Стрелял Володя превосходно. Если из «макаровской» обоймы хоть одна пуля уходила в «девятку» — а в тир он старался заходить как можно чаще, — он искренне расстраивался. Он умел стрелять с двух рук, с одной, с колена, лежа, на звук… За свой талант он всегда получал на стрельбах высшие баллы, его умение неоднократно спасало ему жизнь — и в Чечне, и позже — в СОБРе. Володя даже не пытался целиться — он просто чувствовал траекторию пули, знал, куда она полетит. Со своим оружием он в такие моменты составлял одно целое, смертоносная машинка врастала в руку, становилась продолжением ладони.

Восход багровой луны нанес последний удар по его расшатанным нервам. Его психика не была такой эластичной, как у ролевиков, наполовину живущих в своих вымышленных мирах, где в порядке вещей тролли, вампиры или такие вот демонические луны. Поэтому игроков новое проявление неведомой силы, взявшей их в заложники, естественно, заставило взволноваться еще больше, но в обморок никто не упал и психовать вроде бы не собирался. Охранник же балансировал на грани нервного срыва.

Привычная картина его мира рушилась на глазах. Всю сознательную жизнь Володя был материалистом. Единственное чудо, в которое он верил — Дедушка Мороз, приносящий детям подарки, — на поверку оказалось обманом. Ему было пять лет, когда он проснулся среди праздничной ночи от шороха. Открыл глаза и увидел маму, кладущую под елку нарядный подарок. Отец стоял в дверях.

— Как ты думаешь, ему понравится? — Даже шепот у отца получался громким. Он так и остался в памяти Володи — огромным, сильным и добрым, всегда веселым и шумным человеком. Мать выпрямилась и подошла к Володе.

— Утром увидим. Надеюсь, мы удачный подарок выбрали. — Мама осторожно укрыла Володю одеялом, которое он скинул во сне, и коснулась губами лба сына. Ребенок изо всех сил делал вид, что спит. Проснуться в такой момент ему казалось предательством. Пусть он еще и слова-то такого не знал, интуиция часто заменяет детям опыт.

— Не мы, а Дед Мороз! — весело прошептал отец. — Пойдем, не буди его…

Дверь за родителями закрылась, и они стали разговаривать в полный голос.

— А что он просил, когда вы письмо Деду Морозу писали?

— Он не просил подарков. Он просил, чтобы у всех нас все всегда было хорошо. — Отец помедлил, но так и не нашел, что на это ответить. Только вздохнул.

— Да, как же здорово быть ребенком… Чтобы произошло чудо, нужно просто верить в него.