Добавить в моё избранное
217 мин, 57 сек 17611
Взялась за холодную металлическую ручку и содрогнулась: несколько минут назад ее точно так же касался маньяк. Меня замутило, рот переполнился густой слюной, готовясь облегчить остаткам пищи движение вверх по пищеводу.
Через несколько секунд я вдохнула, сглатывая слюну. Обошлось на этот раз. Похлопала по карману пиджака: часы-линзы для времени на месте. Как говорил Судар, у меня есть полчаса, чтобы поднести их к трупу. Выбирать стоит район головы или сердца. Чтоб он сдох! Чтоб он сдох, этот Судар! Ненавижу!
Я зашла в подъезд еще раз. Первое ощущение — удушливая вонь, куда более нестерпимая, чем на улице. Устойчивый запах мочи и прокисшего пота смешивался с запахом гнили и чем-то, что обоняние не успело распознать, потому как… глаза привыкли к темноте. В пролете первого этажа — забрызганная кровью стена и… тело.
Знала, что должна сделать шаг, другой, подойти к лестнице, подняться на пролет, но не могла пошевелиться. Ужас сковал. С каждой минутой в Уайтчепеле* он овладевал мной сильнее и сильнее, захватывая разум, парализуя тело, но сейчас… Сейчас ледяные руки и ноги, синие губы, стучащие от страха зубы, взмокшая холодная кожа, нарастающая паника, рвущая грудь, кажутся лишь несущественными неудобствами. Не возьмусь описать душевные муки и запредельный страх от пережитого. Мне просто не хватит слов: эпитетов, аналогий. Хотя одно сравнение напрашивается само собой. Лишь одному человеку в ночь с 6 на 7 августа 1888 года было страшнее, чем мне. И человек этот — Марта Тэбрем.
Не знаю, как моя рациональная часть сумела достучаться до объятого ужасом мозга, но фраза: «Чем быстрее решишься, тем быстрее вернешься домой», — прозвучавшая в голове, прервала оцепенение и заставила действовать.
Превозмогая себя, я сделала несколько шагов, остановилась у первой ступеньки, где совсем недавно мучилась моя эфирка, и застыла. Думаете, мне не давала покоя сцена убийства, невольной свидетельницей которой пришлось стать? Да, но она пугала не так сильно, как… Только не считайте меня сумасшедшей, хотя… говорят, сумасшедшие уверены в трезвости своего рассудка. Нет у меня этой убежденности, нет, ибо за каждым моим движением наблюдали из темноты. Я непрошеная, нежеланная гостья, мешающая свершиться чему-то чрезвычайно важному, непостижимому. Когда в собственной квартире казалось, будто кто-то на меня смотрит, то было игрой буйной фантазии, взбудораженной информацией о зверствах лондонского маньяка. Сейчас на место фантазиям пришли интуиция и банальный инстинкт самосохранения, стремившиеся уберечь рассудок от дальнейших потрясений. Ведь из темноты за мной с явным осуждением наблюдала Марта, Марта Тэбрем, тело которой лежало всего в паре-тройке метров. Душе жертвы мешало присутствие постороннего: воровки, коей я себя ощущала, собираясь забрать у мертвой время. Меня словно что-то гнало, будто выдавливало неведомой силой из грязного подъезда.
Стояла, трясясь от страха и боясь даже шевельнуться, чтобы вытереть выступивший на лбу пот, так тяжело давалось противостояние. Чем дольше не двигалась, тем сильнее меня затягивала загробная пучина, разверзшаяся, едва убитая женщина испустила последний вздох. Еще немного, и я потеряю себя, стремясь на уровне подсознания нащупать дверь в мир мертвых и проконтролировать ее. Маги слишком тонко чувствуют, чтобы не понимать таких вещей и уж тем более не верить в них.
Я рванулась вверх по лестнице, на ходу вынимая из кармана временную линзу, остановилась, нашла голову жертвы и приблизила загадочный предмет, врученный Государем, слегка нажав кнопку над стрелкой. Линза стала бесшумно наполняться зеленоватым свечением, похожим на то, коим был окаймлен временной портал. Движение стрелки быстро прекратилось, давая понять, что больше с убитой взять нечего.
Свечение позволило разглядеть пространство вокруг. Линза не заменила лампочку, но была вполне сравнима с зажженным огарком свечи. Огромная лужа крови, еще не начавшую густеть и, по счастью, не коснувшаяся моей обуви. Ветхая одежда: черный жакет, набухший и мокрый после ранений, зеленая верхняя и нижняя коричневая юбки, перекрутившиеся вокруг холодеющих ног, истоптанные тяжелые ботинки без шнурков, капор, обнаживший седеющие волосы. Голова, повернутая лицом к стене.
«Беги!» — прикрикнуло на меня подсознание. И я вылетела быстрее ветра на неосвещенный Джордж-Ярд. Нельзя, нельзя так долго торчать возле трупа, особенно в одиночку. Брезгливо бросив временную линзу в карман, нажала на кнопку браслета. Данные высветились автоматически. Я не смогла бы их изменить, даже если бы сильно захотела: руки тряслись, как у алкоголика поутру.
Отправление.
Место: Великобритания, Лондон, Джордж-Ярд, близ дома 37.
Дата: 7 августа 1888 года.
Время: 2:59.
Прибытие.
Место: Россия, Москва, Березовая улица, 13-139.
Дата: 23 января 2015 года.
Время: 23:29.
Через несколько секунд я вдохнула, сглатывая слюну. Обошлось на этот раз. Похлопала по карману пиджака: часы-линзы для времени на месте. Как говорил Судар, у меня есть полчаса, чтобы поднести их к трупу. Выбирать стоит район головы или сердца. Чтоб он сдох! Чтоб он сдох, этот Судар! Ненавижу!
Я зашла в подъезд еще раз. Первое ощущение — удушливая вонь, куда более нестерпимая, чем на улице. Устойчивый запах мочи и прокисшего пота смешивался с запахом гнили и чем-то, что обоняние не успело распознать, потому как… глаза привыкли к темноте. В пролете первого этажа — забрызганная кровью стена и… тело.
Знала, что должна сделать шаг, другой, подойти к лестнице, подняться на пролет, но не могла пошевелиться. Ужас сковал. С каждой минутой в Уайтчепеле* он овладевал мной сильнее и сильнее, захватывая разум, парализуя тело, но сейчас… Сейчас ледяные руки и ноги, синие губы, стучащие от страха зубы, взмокшая холодная кожа, нарастающая паника, рвущая грудь, кажутся лишь несущественными неудобствами. Не возьмусь описать душевные муки и запредельный страх от пережитого. Мне просто не хватит слов: эпитетов, аналогий. Хотя одно сравнение напрашивается само собой. Лишь одному человеку в ночь с 6 на 7 августа 1888 года было страшнее, чем мне. И человек этот — Марта Тэбрем.
Не знаю, как моя рациональная часть сумела достучаться до объятого ужасом мозга, но фраза: «Чем быстрее решишься, тем быстрее вернешься домой», — прозвучавшая в голове, прервала оцепенение и заставила действовать.
Превозмогая себя, я сделала несколько шагов, остановилась у первой ступеньки, где совсем недавно мучилась моя эфирка, и застыла. Думаете, мне не давала покоя сцена убийства, невольной свидетельницей которой пришлось стать? Да, но она пугала не так сильно, как… Только не считайте меня сумасшедшей, хотя… говорят, сумасшедшие уверены в трезвости своего рассудка. Нет у меня этой убежденности, нет, ибо за каждым моим движением наблюдали из темноты. Я непрошеная, нежеланная гостья, мешающая свершиться чему-то чрезвычайно важному, непостижимому. Когда в собственной квартире казалось, будто кто-то на меня смотрит, то было игрой буйной фантазии, взбудораженной информацией о зверствах лондонского маньяка. Сейчас на место фантазиям пришли интуиция и банальный инстинкт самосохранения, стремившиеся уберечь рассудок от дальнейших потрясений. Ведь из темноты за мной с явным осуждением наблюдала Марта, Марта Тэбрем, тело которой лежало всего в паре-тройке метров. Душе жертвы мешало присутствие постороннего: воровки, коей я себя ощущала, собираясь забрать у мертвой время. Меня словно что-то гнало, будто выдавливало неведомой силой из грязного подъезда.
Стояла, трясясь от страха и боясь даже шевельнуться, чтобы вытереть выступивший на лбу пот, так тяжело давалось противостояние. Чем дольше не двигалась, тем сильнее меня затягивала загробная пучина, разверзшаяся, едва убитая женщина испустила последний вздох. Еще немного, и я потеряю себя, стремясь на уровне подсознания нащупать дверь в мир мертвых и проконтролировать ее. Маги слишком тонко чувствуют, чтобы не понимать таких вещей и уж тем более не верить в них.
Я рванулась вверх по лестнице, на ходу вынимая из кармана временную линзу, остановилась, нашла голову жертвы и приблизила загадочный предмет, врученный Государем, слегка нажав кнопку над стрелкой. Линза стала бесшумно наполняться зеленоватым свечением, похожим на то, коим был окаймлен временной портал. Движение стрелки быстро прекратилось, давая понять, что больше с убитой взять нечего.
Свечение позволило разглядеть пространство вокруг. Линза не заменила лампочку, но была вполне сравнима с зажженным огарком свечи. Огромная лужа крови, еще не начавшую густеть и, по счастью, не коснувшаяся моей обуви. Ветхая одежда: черный жакет, набухший и мокрый после ранений, зеленая верхняя и нижняя коричневая юбки, перекрутившиеся вокруг холодеющих ног, истоптанные тяжелые ботинки без шнурков, капор, обнаживший седеющие волосы. Голова, повернутая лицом к стене.
«Беги!» — прикрикнуло на меня подсознание. И я вылетела быстрее ветра на неосвещенный Джордж-Ярд. Нельзя, нельзя так долго торчать возле трупа, особенно в одиночку. Брезгливо бросив временную линзу в карман, нажала на кнопку браслета. Данные высветились автоматически. Я не смогла бы их изменить, даже если бы сильно захотела: руки тряслись, как у алкоголика поутру.
Отправление.
Место: Великобритания, Лондон, Джордж-Ярд, близ дома 37.
Дата: 7 августа 1888 года.
Время: 2:59.
Прибытие.
Место: Россия, Москва, Березовая улица, 13-139.
Дата: 23 января 2015 года.
Время: 23:29.
Страница
25 из 64
25 из 64
