Тень города

Он представил себе, как сейчас пойдёт пешком, а этот «кладбищенский сторож», поскольку является воображённым Серым «киборгом» (и при этом обворовывает собственное кладбище, как Серый слышал в какой-то крылатой фразе, мол, что охраняем, то и имеем), запеленгует его при помощи своего компьютерного «ясновиденья» и развернёт фуру в обратную сторону. Поскольку с обеих краёв дороги непроходимые дебри леса, то Серому даже некуда будет отбежать в сторону. Эта дорога чем-то напоминала ему какой-то длинный и бесконечный тоннель, на всём протяжении которого бедного Серёгу преследует свихнувшийся дальнобойщик, фура которого скрежещет краями по стенам тоннеля и во все стороны летят искры.

Но на секунду Сергей вспомнил про тот гроб, в котором прятался от леденящего мороза рефрижератора. Ведь ему действительно показалось, что гроб «перебросило» в прошлое, он на какое-то время оказался внутри закопанной могилы, а потом его из прошлого «перебросило» в настоящее. «Вот чёрт! — ещё недовольнее подумал Серый, — почему я не вспомнил про эту «переброску ещё там, в рефрижераторе?! Потому, что меня напугал какой-то жалкий психопат? Ведь я мог закрыть глаза и вернуться на свежий воздух ещё задолго до того, как фура сдвинется с места! Почему же я так облажался?!» — этого он не мог понять ни в какую. Прекрасно знал, что «жалкий психопат» здесь совершенно не причём, и проблема в чём-то другом, а не в этом бугае с маленькими мозгами, но ничего не мог с собой поделать. «Наверно проблема в том, что там, в этой фуре, я не сумел бы сосредоточиться. То есть не сумел бы себя «перебросить», а одна неудача — это искра для гряды себе подобных промахов». То есть, Свинцов не хотел честно себе признаться, что, находясь в этом рефрижераторе он боялся, что у него просто-напросто мозги замёрзнут, поэтому не хотел их включать, чтобы принять такое элементарное решение, как «переброска». «Но ведь сейчас, когда я про неё вспомнил, я могу «переброситься» назад, на это кладбище? Понятно, что в рефрижераторе я просто забыл с перепугу. Переволновался. А сейчас — могу?» И он решил попробовать.

Но с первого раза ничего не получилось.

«Да у меня получилось бы там, в фуре, — был уверен Серый, — потому что я был так зверски напуган, что замёрзну, что сильное желание включилось бы во мне на всю катушку и «выбросило» бы меня из внутренностей фуры. Но, как назло, я забыл про свою «переброску». А сейчас, как ни старайся, но у тебя ни черта не получится, потому что опасности позади. Вот же дьяволова невезуха!»

Когда Серый вспомнил о том, что, если идти всё время по шоссе, то его может начать преследовать фура, он залез в непролазное мелколесье. Ему хотелось как можно дальше отползти от дороги. Просто, чтобы проезжавшая мимо фура случайно его не разглядела и водитель дальнобойщика не крутнул руль вправо и не покатил следом за Серёгой, ломая и давя своими огромными колёсами ветки мелколесья, и грозно гудя ему своей бибикалкой. Понятное дело, что пробираться через это мелколесье в сторону своего города — сущее безумие. Если лезть через эти колючки, то за час от силы можно еле как «доползти» сто или двести метров. А фура гнала чёрт его знает сколько времени. И, как чувствовал едущий в гробу Серый, гнала с какой-то разъярённой скоростью. Наверно болид с «формулы-1» — и тот медленнее ездит.

Поскольку кущи были запутаны вьюнами, как паутиной, то Серёга очень сильно ошибся, что сто метров он успеет осилить за час. Тут надёжнее было остановиться, свалиться на спину и пусть взбешённое комарьё жрёт его хоть поедом, но он полз, он не останавливался. Закончились его старания тем, что он запнулся за вьюны, повалился и подвернул себе ногу. И как теперь вправить вывих? Серёга должен был выпрямить ногу и кто-нибудь — дёрнуть его за щиколотку — только так вправляется вывих. Но Серый теперь был в полном отчаянии. Не из-за того, что ногу вывернул, а из-за своей непоколебимой уверенности в поражении: «у меня никогда ничего не получится, — повторял он это себе как попугай, так, словно оно должно сделаться его жизненным девизом. — Меня здесь комары сожрут быстрее, чем я сам издохну. Только я не понимаю, почему сейчас день? Ведь, когда я гробы тягал из кузова, была ночь!» И он постарался зажмурить глаза с такой силой, чтобы совершенно ничего не было видно. То есть, чтобы опять ночь началась. А, когда он их разожмурил, то увидеть вокруг себя ничего не мог. Серому показалось, что он испугался ещё сильнее: того, что сдавил их пальцами так сильно, что наверно повредил зрение и больше ничего теперь не сможет увидеть. Но не всё так просто, как он сам о себе думает. Серёга поднялся, прошёл «вслепую» вперёд и ткнулся в металлическую ограду. Тут-то до него неожиданно дошло, что плети вьюнов больше не опутывают его ноги, как стволы мелколесья, и он может свободно идти. Кстати, а что это за металлическая ограда такая? Откуда она в лесу взялась?

Только сейчас до него дошло, что он на кладбище.