Цветок Зла

Опухолевидный нарост, в который попала пуля, тут же лопнул, разлетевшись алыми лохмотьями, изливая на грязный кафель пола мутную желтоватую жидкость. Гуччи ощутил характерный спазм в пищеводе, сигнал подступающей рвоты. Однако после выстрела дебелая тварь неторопливо развернулась, проскрежетав по полу своим оружием, сросшимся с почти безвольно висящими руками, и мужчина смог взглянуть ей в «лицо». Лица как такового не было – низко опущенную голову прикрывала ржавая каска с почти стершимися красными крестами, а под ней начиналось матово-белое подобие маски, состоящее то ли из вросшего в плоть пластика, то ли из прорвавшихся наружу хрящей. Бледная клювообразная конструкция соединялась гибкими трубками с чем-то на поясе монстра и едва не упиралась в его обвисший круглый живот. «В маске с клювом, как средневековый врачеватель чумы», — вдруг вспомнил офицер. – Майк, что же ты знаешь?». Томас снова выстрелил в тварь, но пуля не пробила ее маску. В ответ на атаку монстр резко вскинул свою невероятно тощую конечность и замахнулся на полицейского резаком. Гуччи, нырнув вниз, отскочил в сторону, ближе к столу для аутопсий. В этот момент он уже мог боковым зрением заметить, что Майк очень серьезно ранен и как минимум находится в бессознательном состоянии. Томас не терял надежду спасти врача, хотя сперва должен был позаботиться о себе – с нескладывающейся в голове силой монстр с клювом шел на него, угрожающе потрясая в воздухе ржавой пилой. Офицер продолжил отступать, рассматривая монстра, пытаясь обнаружить его слабое место. «Может, эти трубки чего-то… вроде дыхательного аппарата? Но в них попасть… Только с близкого расстояния. Нет. Что еще? Что еще?!». Что-то не то было в воздухе секционной, что-то отравляющее, душащее, замутняющее сознание. Гуччи ощущал тошнотворное головокружение, рассеянность и частичную утрату скоординированности движений. Что бы это ни было, оно могло скоро доконать его, преподнеся клювастому монстру его жертву, как на блюдечке. Томас едва не оступился – парализующая слабость снова чувствовалась в руках и ногах, и это вызывало почти панический страх. Взгляд неожиданно зацепился за то, что не удавалось рассмотреть раньше, но что определенно было искомой ахиллесовой пятой. Между низко болтающейся на тощей шее головой и вздувшимся животом, на бледных растянутых сухожильных перемычках пульсировал комок синюшно-фиолетовой плоти, покрытой черными сосудами и поблескивающим бежевым налетом жировой ткани. Офицер полиции поднял дрожащую руку с пистолетом – тщетно, перед глазами все начинало плыть, ему не удавалось прицелиться в болезненно-уродливое сердце монстра, находящееся снаружи тела. Одного выстрела в переполненный спекшейся кровью орган стало бы достаточно, однако он должен был быть предельно точен. Шатаясь, обливаясь нездоровым горячим липким потом, Гуччи сделал еще несколько неуклюжих шагов. Цель было достигнута – теперь его и чудовище в каске медика разделял металлический стол. Облокотившись рядом с окровавленным телом Майка, Томас, собрав последние силы своего рассудка и внимания, прицелился и спустил курок. Со звуком выстрела мужчина упал навзничь, успев услышать, как с грохотом и скрежетом рухнул на кафельный пол безобразный труп огромного монстра.

Офицер Гуччи открыл глаза. В теле чувствовалась разбитость, как после неспокойного горячечного сна. Мужчина так и не мог понять, что заставило его потерять сознание и как долго он пролежал на холодном полу секционной, но сейчас самым важным все равно было то, что он победил в кошмарной, бредовой схватке с порождением чего-то испорченного, неизлечимо больного. Возможно, некой чумой, «разросшейся, как опухоль», была поражена вся реальность – такое можно было предположить, увидев, как снова изменился мир вокруг. Белый кафель теперь приобрел грязно-желтый, мерзкий цвет и покрылся засохшими и свежими пятнами и потеками. Меду плитками на полу застыли алеющие разводы крови с темными свернувшимися сгустками. И вновь отвратительные мокрые сочащиеся трубы пролегли под потолком по всему периметру помещения. Ржавые столы казались липкими от грязи. На одном из них лежал Майк. Бледное лицо казалось еще более осунувшимся в дрожащем слабом свете единственной лампы – щеки и глазка ввалились, от носа к губам и между бровей пролегли морщины. Серый костюм был забрызган кровью – удар монстра глубоко рассек тело в области живота. «Черт, да его… практически… пополам! – невольно ужаснулся Гуччи, несколько минут назад имевший шанс разделить такую участь. – Это не шутки, это… это… Мертв, — заключил он, коснувшись уже похолодевшей шеи доктора. – Разумеется, мертв. Проклятье!».

Собравшись с мыслями, офицер проверил карманы несчастного и нашел дополнительную заряженную обойму, которую сразу забрал, испытав бледное подобие радости, и записную книжку в черном переплете. Вторую находку следовало изучить. Блокнот оказался подписанным: «Кауфман Майкл». Более доказательств не требовалось. Никакого второго клиента не было, доктор Майк сам столкнулся с испорченной реальностью.