Зверь?

Они сами не понимают о чём твердят! К тому же, Игорь никогда не был религиозным. Однако сейчас понимал, что упёрся в ту самую черту, которую многие (иногда, сами того не замечая) уже переступили и отказались от той самой частицы, предпочтя спокойное и сытое прозябание духовных зомби. Краќсильников не хотел пополнять их ряды, а потому задыхался, терпел головную боль, сдерживал тошноту, но тащился вслед за Ратибором по ночному лесу.

— Вот здесь мы, пожалуй, и подождём, — Ратибор скинул рюкзачок и осмотрелся.

— А чем здесь лучше, чем там? — давясь кашлем поинтересовался Игорь.

— Здесь… Эй, капитан, всё в порядке?

Красильников упал. Его выворачивало. Пустой желудок смог вытолкнуть лишь сгусток желчи. Кашель Игоря походил на предсмертные хрипы. Он собрал силы и махнул рукой, что, видимо, означало сейчас всё будет в порядке. Минуты через три он поднял голову. Людмила и Рат отшатќнулись. Щёки капитана впали, бледная, прозрачная кожа обтянула скулы, из красных, обрамлённых чёрными кругами глаз, катились слёзы. Посиневшие губы тронула улыбка.

— Отвык я бегать, — шепнул он и снова зашёлся в приступе кашля.

— Игорь, держи. Легче станет, — Ратибор протянул фляжку.

Неожиданно Людмила перехватила руку всадника.

— Ну, мужики! Хуже детей! Все проблемы через бутылку решают. Он же сейчас сдохнет! Не видишь?! Ну-ка пусти!

Смущённый Рат отошёл в сторону.

— Игорь, сидеть можешь? — Красильников кивнул и с четверенек перекинулся на пятую точку. — Хорошо. Теперь запрокинь голову. Открой рот, — Платонова достала какой-то баллончик. — Я сейчас брызну, а ты постарайся вдохнуть как можно глубже.

Красильников замотал головой.

— Лучше фляжку, — промычал он.

— Господи! Ты совсем с ума сошёл! Это же самоубийство! Ладно, — она взяла протянутую Ратом флягу, — будет тебе фляжка. Вот она. Но сначала аэрозоль. Договорились?

Капитан открыл рот.

Хвалёный аэрозоль отдавал каким-то лекарством и мятой. Наверное, это было неплохое средство, но Игорь всё-таки больше надеялся на хороший глоток бурзумского мёда. Женщины, вообще, склонны больше доверять всяким аптечным штучкам, напрочь забывая о проверенных, дедовских способах.

— Это место подходит по всем параметрам, — объяснял между тем Ратибор, убирая флягу. — Удалось собрать катастрофически мало сведений. Даже от меня, с моей легендой, у них нашлись вполне законные основания хранить операцию в секрете. Но кое-что я выяснил. Им удалось синтезировать запах Гери ещё до того, как тело похитили. Препарат распылили именно в этом районе, полагая, что Фреки обязательно бросится к брату…

— Но мальчики чувствуют друг друга, — возразила Людмила. — Он наверняка знает, что Гери уже нет в живых.

— Хм, он всё больше и больше проводит времени в обличии зверя, а зверю смерть неведома. Рациональное человеческое мышление отступает на задний план. Он всё больше и больше подчиняет-ся чувствам и порывам. А следовательно, не раздумывая бросится на помощь собрату. Здесь-то, Кочуев и приготовил какой-то подвох. В чём он заключается, я толком не узнал, но думаю ничего такого, с чем нельзя бы было справиться. В идеале — мы перехватываем Фреки, я открываю портал, и мы все благополучно уходим.

— Что открываешь? — переспросил Игорь. — И куда уходим?

— Портал — нечто вроде перехода. Увидишь — поймёшь. А укроемся мы на первое время в одном из малонаселённых Миров. Потом отправимся на Синклит.

— Слышь, командир, а может я останусь?

— Нельзя, Игорь, ты носитель экспериментального материала. Если всё пройдёт, как я описал, то им придётся начинать всю работу заново.

— Носитель, так носитель. А ты уверен, что всё пройдёт гладко?

— Нет. Придётся действовать по обстановке.

— Вот это мне уже совсем нравится.

— Тогда ждём и дежурим по очереди.

В сыром лесу запахи особо сильны, манящи и пугающи. Пугающи?! Нет! Серому воину не престало пугаться двуногих тварей. Они глупы, трусливы и слабы. Они — мясо, он — охотник. Да, раньше он избегал встреч с соплеменниками матери. Но хватит! Не он отнял у них семью и заставили убегать на край страны. Не он устроил это бесконечное преследование. Он всего лишь хотел найти мать и брата. Он не объявлял войны, ему объявили. Они пришли к нему в лес и привели своих лающих рабов. Трусливых, как и они сами. Он принимает вызов. В этом лесу уже поселилась смерть преследователей.

Но сначала стоит немного поиграть. Заставить вас вязнуть в грязи, продираться сквозь заросли, увёртываться от упругих ветвей и проваливаться в овраги. Лишить вас сил и выпить те крохи отваги, что мелькнули в ваших душах, благодаря превосходству в числе. А потом, рвать ваши глотки, ломать хребты, терзать плоть и оставлять пропитанные страхом и болью тела на съедение лисам, воронам и вашим же, некогда верным, тявкающим слугам.