Stiffen Corpses Жизнь и работа коченеющих трупов

Когда дым немного рассеялся, корпсы снова увидели Падаки, летать он не мог, у него не хватало одной руки и одной же ноги, а голова клонилась к когда-то начищенному до зеркального блеска полу под неестественным даже для вампиров углом. Он тихо и страшно шипел, прячась за изувеченное тело своего лаборанта и пилота Пейсаховича, и пытался закрыться большим портретом усатого мужчины в ослепительно белом мундире. Поверхность портрета вибрировала, и лицо мужчины гримасничало, а его тараканьи усы шевелились.

Твин Ли отложил разряженную базуку, выудил из глубин своего совершенно испорченного, а быть может наоборот, несравненно улучшенного концертного костюма пахучую болгарскую сигаретку «Опал» прикурил и произнес обращаясь к соратнику:

— Вот смотри Чукки, они говорят, есть любовь. Да? Дружба, да?

— Нет, — коротко ответил Чукки, забирая у Джозефа сигарету.

— Прикинь…

Помолчали. Потом Ли вздохнул и, вынув мизерикордию, направился ко все еще шевелящемуся портрету.

«Убить не убью, но покалечу капитально», — решил он судьбу бессмертной твари, а вслух произнес:

— И у них хватило совести называть нас террористической группой!

Соратник безучастно наблюдал.

В этот момент сверху, прыгая по ступенькам скатилась голова сержанта Полтора и остановилась аккурат рядом с головой 14-и летнего Вождя.

— Курицу жалко! — донесся откуда-то сверху голос плохо пообедавшего Хэнгмена, и корпсы увидели его могучую фигуру в сером балахоне, возвышавшуюся площадкой выше на своих толстых волосатых, обутых в сандалии на толстенной подошве, ногах с хорошо различимыми на них следами недавних разочарований, а также синей татуировкой Hangman — the best, рядом с которой кто-то незаметно для Витала пририсовал синими же чернилами странную аббревиатуру — CHMO.

Твин Ли вернулся к Падаки, а Чукки негромко сказал:

— Вот такой у нас гольф клуб…

До начала концерта оставалось уже совсем немного времени.

Между тем внизу, на улице, изредка залетая в фойе, подоспевший Сторож теперь уже на легком планере модели Пти-1 гонялся за бледными недобитками, которые почувствовав поражение своего Лидера, моментально прекратили атаку и теперь стремились скрыться в спасительной тьме.

… А на сцене вовсю уже корчились какие-то недоноски, из местной разогревочной группы. Твин Ли же чувствовал, что уже начинает коченеть. Вампиры отняли немало времени и все-таки сдвинули начало концерта. Он осмотрел покрытые краской лица корпсов, их медленно закрывающиеся глаза и понял, что процесс необходимо ускорить. А потому поднял одну из оставшихся базук и, несмотря на протестующий возглас Главного Распорядителя, немного отодвинул декорацию и прицелился, пробормотав:

— Лови пенальти, босота…

Световая граната разорвалась прямо под носом у «ихнего» ударника и вызвала на сцене немалый переполох. Сцена при этом стремительно пустела, а Хэнгмен, ухмыляясь из-под маски, уже натягивал поверх балахона новую забарьерную «адидасовскую» куртку и одновременно подстраивал свою «басуху» в виде топора.(Или топор в виде басухи, кому как нравится. Поклонники группы «Stiffen Corpses», вспоминая подробности этого знаменательного концерта, все еще спорят о правомерности того или иного утверждения).

Кстати, о поклонниках, они то как раз все поняли с первого же выстрела, а когда вслед за взрывом гранаты на сцену и под нее поплыл поток обнаженных красавиц из варьете сопровождения «Стил энд Смайл» вопли зрителей стали постепенно подбираться к апогею. Красавицы провоцировали полицейское оцепление своими мертвыми зелеными руками и синеватыми прелестями, и разогретая толпа с нескрываемым удовольствием принялось теснить служителей местной Фемиды.

В это время Эндрю Краух уже задраил люк своего танка и рокоча прогретым мотором тронулся в направлении рампы. Сцена предательски поскрипывала, но шесть тонн «брони и металла держала отменно. Вой толпы усилился, но Краух, не мудрствуя лукаво, врубил метроном, и ловко орудуя ножною педалью, взял эмоции толпы под свой контроль.

— Эндрю! — завизжали фанатки.

— Краух! — эхом откликнулись фаны мужского пола.

Из наглухо задраенного танка донеслась частая барабанная дробь. Второй ударник Эдсон стоял пока за кулисами в своей металлической клетке, с нетерпением ожидая выезда, и нервно перебирал пулеметную установку, изредка гремя трофейным непредастовским чайником. Джозеф Твин Ли отложил базуку и перемигнувшись с Чукки Дауном взял наперевес свою двугрифовую гитару.

На сцену они шагнули одновременно, толпа взревела, а с неба на толпу посыпался дождь из денежных купюр различного достоинства. Полицейское оцепление тоже взвыло и утроило усилия. И если бы не Пробрюшливое Жорло, бросившееся им на помощь, то ребятам бы пришлось совсем туго. Чукки вставил новую обойму в свою соло-ГГД — гитару и запустил в зал дикую трель из последнего альбома.