Добавить в моё избранное
197 мин, 16 сек 17243
А теперь они практически готовы покинуть ворота форта, чтобы присоединиться к борьбе на нашей стороне. Они станут нашей опорой, опорой для будущего сообщества.
— Но с чего вы решили, что уцелевшие из основных веток будут вас слушать.
— Как бы там нибыло, мы больше не будем разъединены, и со временем они поймут нас. Должны понять.
— Вы просто фанатики, — произнес Виктор, — поведете людей на убой, слепо веря, что там вас ждет лучшая доля.
— Пойдемте, я покажу вам кое-что.
Академик направился к выходу из бара, он хотел заставить путников принять окончательное решение. Здесь и сейчас. Решить для себя, на чьей они стороне. Потому что в этой войне нельзя быть нейтральным, можно принять лишь одну из сторон. Он провел их к одному из многочисленных выходов на крышу. Но этот был особенный, с этой стороны открывался прекрасный вид на город.
За прошедшие десятилетия, затянувшие на долгие годы небо черные облака, развеялись, и теперь вновь можно было увидеть чистое голубое небо и солнце стоящее высоко в зените. Освещая царящий всюду беспорядок и разруху, оно отбрасывало хищные тени с изуродованных, торчащих скелетами руин и уцелевших построек, старых обугленных пожарами деревьев. Но, тем не менее, год за годом новая жизнь все больше поглощала город. Пробиваясь через трещины в покрытии улиц, через перелеты строений ее ростки сглаживали и скрывали страшные картины разрушений.
Александр размышлял о том, что отсюда все видится совсем по-другому. И речь шла не только о представшем пейзаже, но и об идеях «Силы воли». Серые кварталы сменились рыжим ковром, затем пришел черед водной глади речки «Раменка», тонкой нитью извивающейся и уходившей далеко на восток в район подземного города-бункера. С каждым годом она все сильнее затапливала помещения, отбирая жизненное пространство у людей, будто подталкивая их к выбору в пользу борьбы за выживание на поверхности. Глядя в даль можно было представить, будто и не было никогда катастрофы. Правда, потом пришла очередь бурого мертвого лесопарка с серыми вкраплениями разрушенных и зараженных участков. Было в этом зрелище что-то тревожное, сулящее беду. Он представлял, как Москва тонет в дымке смога. Пулевые отверстия, словно выколотые глаза на серых лицах домов. Улицы истерзанного города напоминают теперь аттракцион ужасов, только вылезающие из-за угла чудовища — не безобидные картонные чучела, а самые настоящие агрессивные, уродливые твари, мстящие всеми миру за собственное убожество. Уличные стычки стали будничным явлением, кровь на асфальте не привлекает ничьего внимания, кроме лакающих ее тварей. Это отталкивало его от идеи объединения, заставляло мысленно бежать, но неожиданно для себя самого он пришел к выводу, что академик и его люди правы, и им не избежать конца существования под землей. В конце своих размышлений он уже знал, на чьей будет стороне, хоть и не спешил в этом признаваться. Тоже самое решили для себя и его спутники. Павлу было легче всех, ведь он давно мечтал об этом походе. Академик, понимая терзавшие их мысли и нахлынувшие ощущения, довольно улыбался, ведь ему однажды пришлось пройти через это. И теперь он был здесь, на своем месте.
— Откуда у вас бронетранспортер? — задал вопрос Павел, вытаскивая из пут размышлений товарищей.
— Добыча необходимого материально-технического обеспечения была одной из первостепенных задач нашей группировки. Волей случая в нашем городе оказалось достаточное количество военных служивших на базах расположенных неподалеку отсюда. После завершения их вербовки мы получили всю необходимую информацию, — он указал на северо-запад чуть правее от видневшейся вдали стелы Монумента Победы на Поклонной горе.
Обелиск из особо прочной стали весом в тысячу тонн и высотой в сто сорок один метр и восемьдесят сантиметров, по десять сантиметров за каждый день войны, покрытый бронзовыми барельефами. Стела — все, что осталось от Мемориального комплекса Победы, в которую когда-то входили центральный музей Великой Отечественной войны с примыкающей картинной галереей, храм Святого Великомученика Георгия Победоносца, и выставки военной техники и вооружения под открытым небом. Все было перемолото в жерновах отбушевавшей войны и поросло за долгие годы бурым покровом растительности. Лишь чудом, уцелевшая стела, не поддавалась натиску растений и напоминала о былом величии человечества. Крепившаяся на высоте ста двадцати метров к стеле бронзовая фигура богини победы Ники со временем обрушилась.
— Как вы вообще смогли пройти там? — с недоумением произнес Павел. Он не мог поверить, что кто-то смог миновать руины жилых микрорайонов, парк у посольства КНР и выйти на Минскую улицу в район спецавтобазы, где неподалеку располагался до войны мини-зоопарк, ставший ныне самым натуральным заповедником для всевозможных тварей.
— С трудом, пролив много крови, как своей, так и чужой.
— Но с чего вы решили, что уцелевшие из основных веток будут вас слушать.
— Как бы там нибыло, мы больше не будем разъединены, и со временем они поймут нас. Должны понять.
— Вы просто фанатики, — произнес Виктор, — поведете людей на убой, слепо веря, что там вас ждет лучшая доля.
— Пойдемте, я покажу вам кое-что.
Академик направился к выходу из бара, он хотел заставить путников принять окончательное решение. Здесь и сейчас. Решить для себя, на чьей они стороне. Потому что в этой войне нельзя быть нейтральным, можно принять лишь одну из сторон. Он провел их к одному из многочисленных выходов на крышу. Но этот был особенный, с этой стороны открывался прекрасный вид на город.
За прошедшие десятилетия, затянувшие на долгие годы небо черные облака, развеялись, и теперь вновь можно было увидеть чистое голубое небо и солнце стоящее высоко в зените. Освещая царящий всюду беспорядок и разруху, оно отбрасывало хищные тени с изуродованных, торчащих скелетами руин и уцелевших построек, старых обугленных пожарами деревьев. Но, тем не менее, год за годом новая жизнь все больше поглощала город. Пробиваясь через трещины в покрытии улиц, через перелеты строений ее ростки сглаживали и скрывали страшные картины разрушений.
Александр размышлял о том, что отсюда все видится совсем по-другому. И речь шла не только о представшем пейзаже, но и об идеях «Силы воли». Серые кварталы сменились рыжим ковром, затем пришел черед водной глади речки «Раменка», тонкой нитью извивающейся и уходившей далеко на восток в район подземного города-бункера. С каждым годом она все сильнее затапливала помещения, отбирая жизненное пространство у людей, будто подталкивая их к выбору в пользу борьбы за выживание на поверхности. Глядя в даль можно было представить, будто и не было никогда катастрофы. Правда, потом пришла очередь бурого мертвого лесопарка с серыми вкраплениями разрушенных и зараженных участков. Было в этом зрелище что-то тревожное, сулящее беду. Он представлял, как Москва тонет в дымке смога. Пулевые отверстия, словно выколотые глаза на серых лицах домов. Улицы истерзанного города напоминают теперь аттракцион ужасов, только вылезающие из-за угла чудовища — не безобидные картонные чучела, а самые настоящие агрессивные, уродливые твари, мстящие всеми миру за собственное убожество. Уличные стычки стали будничным явлением, кровь на асфальте не привлекает ничьего внимания, кроме лакающих ее тварей. Это отталкивало его от идеи объединения, заставляло мысленно бежать, но неожиданно для себя самого он пришел к выводу, что академик и его люди правы, и им не избежать конца существования под землей. В конце своих размышлений он уже знал, на чьей будет стороне, хоть и не спешил в этом признаваться. Тоже самое решили для себя и его спутники. Павлу было легче всех, ведь он давно мечтал об этом походе. Академик, понимая терзавшие их мысли и нахлынувшие ощущения, довольно улыбался, ведь ему однажды пришлось пройти через это. И теперь он был здесь, на своем месте.
— Откуда у вас бронетранспортер? — задал вопрос Павел, вытаскивая из пут размышлений товарищей.
— Добыча необходимого материально-технического обеспечения была одной из первостепенных задач нашей группировки. Волей случая в нашем городе оказалось достаточное количество военных служивших на базах расположенных неподалеку отсюда. После завершения их вербовки мы получили всю необходимую информацию, — он указал на северо-запад чуть правее от видневшейся вдали стелы Монумента Победы на Поклонной горе.
Обелиск из особо прочной стали весом в тысячу тонн и высотой в сто сорок один метр и восемьдесят сантиметров, по десять сантиметров за каждый день войны, покрытый бронзовыми барельефами. Стела — все, что осталось от Мемориального комплекса Победы, в которую когда-то входили центральный музей Великой Отечественной войны с примыкающей картинной галереей, храм Святого Великомученика Георгия Победоносца, и выставки военной техники и вооружения под открытым небом. Все было перемолото в жерновах отбушевавшей войны и поросло за долгие годы бурым покровом растительности. Лишь чудом, уцелевшая стела, не поддавалась натиску растений и напоминала о былом величии человечества. Крепившаяся на высоте ста двадцати метров к стеле бронзовая фигура богини победы Ники со временем обрушилась.
— Как вы вообще смогли пройти там? — с недоумением произнес Павел. Он не мог поверить, что кто-то смог миновать руины жилых микрорайонов, парк у посольства КНР и выйти на Минскую улицу в район спецавтобазы, где неподалеку располагался до войны мини-зоопарк, ставший ныне самым натуральным заповедником для всевозможных тварей.
— С трудом, пролив много крови, как своей, так и чужой.
Страница
51 из 59
51 из 59
