Монстр

А рана действительно затягивалась очень быстро. Сочащиеся ручейки сукровицы иссякают на глазах, один за другим. Осторожно нажимая подушечками пальцев, ощупываю пострадавшее место. Нога отзывается легкими покалываниями, не идущими ни в какое сравнение с тем, что мне довелось испытать. Аккуратно поднимаясь, хромаю к ручью.

— Уходить нам нужно, и как можно скорее. Где то рядом бродит стая, не стоит попадаться ей на пути.

— А есть место, где можно спрятаться?— Сколько же надежды прозвучало в моем голосе. — И желательно поближе, эти твари шли прямо по нашим следам.

— Множество и по всему лесу, — он задумался, — но все для нас бесполезны. Для начала их нужно будет найти, а потом … нет не станут землянки серьезным укрытием.

Бл… ь! Слова кузнеца ножом режут по сердцу, укрыться не получиться. То, что происходит сейчас можно назвать везением: ведь смерть прошла мимо лишь один раз. Из глубин памяти всплыла фраза мальчишки: «Рикет врет, что тут нежить есть»

— Куда тогда делась вся нежить?— Предчувствия противной тяжестью сдавливают голову. — Ты говорил, что ее тут много развелось в последнее время.

— Как раз это мне понятно — псы их погрызли. Небольшая, голов десять — пятнадцать, стая, обычно, рвет мертвяков округе на день пешего пути примерно за неделю.

— Давно барон уехал?

— Одиннадцать дней назад.

— То есть вся нежить пропала в промежутке около шести суток. — Подвел я нехитрые расчеты. — Тела восстают дважды?

— Да им без разницы сколько раз подниматься! Пока кости не размолотит в пыль, это будет повторяться вечно. — Скорее всего, с призраком псы ничего не смогли сделать, а калека скелет точно был их работой.

— Погоди, получается стая уже выжрала все что можно…

— И почуяла новую добычу — нас!— Рывком поднимаясь, закончил он фразу.

Хрипло дыша, мы неслись по лесу и в этот раз кузнец не щадил ни себя ни меня. Забыв про отдых и перекус, проламываемся прямо сквозь чащу и заросли. Царапаясь о ветви, поскальзываясь на траве, не по разу спотыкаясь и падая, ломимся вперед, спасая свою жизнь. Наконец настало это желанное время, когда мы переходим на шаг.

— Далеко там еще?

— К восходу должны успеть.

— Куда успеть?! — Чертова беготня! Как меня все бесит. Проклятье! Да я чувствую удавку, туго стягивающуюся на шее.

— В город…

— Что!! Ты с ума сошел!?

— Успокойся. — Поток ахинеи прерывает сбивающий дыханье удар пол дых. Пока я ловил ртом воздух, кузнец продолжил, — только там есть стены до которых мы должны успеть добраться, все остальные укрытия псы способны преодолеть.

— А люди?— У меня начинают появляться плохие подозрения на его счет.

— Им точно будет не до нас…

Спросить, что он имел в виду, я не успел: до нас донесся торжествующий вой и людские крики.

— Бегом!!

Закатывающееся за спиной солнце окрашивает едва видимые верхушки деревьев в тревожно-алый цвет. Содержимое моей фляги сменилось, и уже дважды она была заполнена простой водой, экономить сейчас было не просто глупо — опасно. Пару раз на нас вылетали одинокие псы, но были довольно быстро зарублены, пополнив силы. Обглоданные костяки тоже становились моей законной добычей, постепенно превращая воду в легкий, бодрящий напиток.

Но нам не повезло: вскинув топоры, мы стояли окруженные пятеркой, судя по всему деревенских, человек.

— Добегались твари!— И, не разводя политесы, бросились в драку.

Кузнец, довольно ловко удерживает целую троицу, тянет время, давая понять, что в этот раз вся надежда на меня. А я, мягко говоря, находился в положении, очень хреновом положении. Похоже, эти сволочи, не собираются убивать. Пара, взявшая меня в оборот, методично изматывает, вальяжно атакуя с двух сторон. Опытные твари: вооруженный длинным ножом наносит множество мелких ран, полосуя руки и ноги, а мужик с рогатиной держит на расстоянии и не дает нормально размахнуться, сбивая дыханье своей палкой. Если бы меня в последнее время столько раз не рвали на куски, то я бы давно свалился, воя от боли.

Сознание потихоньку отступает, отдавая управление инстинктам, а из глубины проступает забытое чувство голода. Кровавая пелена застилает взор, что такое боль — нет ее, лишь ледяное пламя, сжигающее изнутри. Когда топор покинул мои руки? Не знаю. Когти разрывают чужую глотку, окатывая теплом. Заглядываю в эти растерянные, видящие смерть глаза. Разве тебе не говорили? Я опасен! Не тычь в меня этой хренью. Перехватывая древко, тяну его на себя. Разевающий рот труп падает на колени, пытаясь поймать вываливающиеся внутренности. Мощный удар в голову заставляет сделать два шага вперед. Кто? Ты. На меня. С дубиной?! Идиот! Еще один? Тело не рассуждает, оно действует: рука летит в одну сторону, палка в другую. Его нелегкая туша сбивает с ног немного не успевшего добежать помощника.