Монстр

В последний момент вспыхивают полыхающие пламенем глаза — все темнеет, … по телу прокатывается волна тепла.

— Про…

Конвульсивно дернувшись в последний раз, она затихла навсегда. Хорошо, что матрас толстый смягчил удары бьющегося в агонии тела: нужно остаться незамеченным как можно дольше.

Чужая жизнь пополняет мой резерв. Другая, она совершенно другая. Жизни мертвецов являются сгустками, довольно мощными конечно, но именно сгустками. Здесь же настоящее ядрышко: маленькое, подвижное, живое и с вкусной сердцевиной.

Присмотревшись к телу, заметил интересную особенность — моя сила слишком сильно влияет на живых. Очень сильно это проявляется в момент прямого контакта: плоть высыхает и растворяется, а кость крошится. Труп, лежащий на кровати, уже ничем не напоминает красивую, молодую девушку. Маска смерти и сила исказили лицо до неузнаваемости, рыхлый пергамент кожи так и норовит расползтись от малейшего касания. Мой первый подарок!

Стоявшие на столике часы мигнули, цифры сменились, показывая шесть сорок три. Надолго же я отъехал, пора и честь знать. Мое внимание привлекло целенаправленное движение в эту сторону. Вух… всего лишь, какой-то полуночник спешит в туалет, шлепая босыми ногами по паркету. Только я хотел пойти следом, как встал еще один. Вы там в очередь, что ли выстраиваться будете?! На втором этаже проснулась парочка и начала заниматься утренними упражнениями. Твари неугомонные, именно в их окне свет погас последним…

Часам к восьми поднялись абсолютно все. Разной степени помятости мужики даже умыться не могли, обе ванные комнаты заняли женщины, разогнав троицу неудачников. Ранние пташки заканчивали пить кофе на кухне, когда я краем уха услышал интересный разговор:

— Что-то Иринка не встает, кто это ее вчера так утомил?— Произнес высокий блондин с рельефным торсом и татуировкой, идущей через всю грудь и спину.

— Точно не Турик. Слышал, как ему вчера перепало?— Его собеседником был широкоплечий, коренастый мужик, с коротко стриженными темными волосами. С толстыми, мускулистыми руками сплошь покрытыми шрамами. Несколько подобных украшений выглядывало из-под черной майки.

— Потому и не досталось, — усмехнулся второй, — его болтовня даже меня утомила. Согласись это достижение при моей-то работе.

— Ага, стриптизер-обольститесь. — Толчок в плечо. — Не давал спать полночи ни мне, ни Анне.

Герой-любовник значит. Ты и будешь следующим, если не появится более удобный случай. Не то, что бы я имел зуб на подобный тип людей, нет. Просто ты меня убивал!

— Она была довольна. А сам че Таньку не уломал?

— Ага, как же, она по Владу сохнет. Это ему стоит только пальцем поманить. — Вздохнул второй.

— Сгони свое зверовато-дебильное выражение с лица, убери недельную щетину и будешь солиднее Влада смотреться.

— Пара советов матерого ловеласа?

— Мордовороту с кирпичом вместо головы.

— Ну ты … Че!? Щя я как дам те в рыло. — Набычился бугай.

— Станиславский сказал … Верю!— Уворачиваясь от кулаков, смеялся блондин. — Хорош идиотом прикидываться, у тебя слишком хорошо получается. — Закрываясь в освободившейся ванне, проорал ловелас. — Хоть раз умного попробуй изобразить!

— Стой скотина! Сейчас моя очередь!

— Кто успел, того и тапки. — Раздался смешок за запертой дверью.

— Только выйди, я тебя на фарш пущу.

— Жди, громила.

Потоптавшись еще немного, махнул рукой, услышав звук набирающейся в ванну воды. Бурча что-то про страшную месть, он ушел.

Не-ет, дядя, это не тебя ему надо бояться, а меня.

Отлично, на втором этаже совсем никого не осталось. Проскользнув сквозь щель, я оказываюсь у самых ног ловеласа. Он стоит напротив зеркала, боком ко мне, и скребет щеку опасной бритвой. Каак удачно! Вытянувшись за его спиной, чтобы не отразиться в зеркале, я жду. Сейчас отыграем один простенький сценарий: подскользнулся-упал-порезался или вздрогнул-много крови-труп. Едва рука опустилась ниже, я на мгновение обвил ее, прижимая лезвие к коже и дергая в сторону. Глубины хватило, чтобы перерезать трахею. Кровь бурлящим потоком течет по шее и рукам, которые в бесполезных попытках удержать жизнь сжали горло. Глухие, захлебывающиеся сипы глушит вода, — красная жидкость заливает легкие, мешая дышать. Вытаращив на меня глаза труп опрокидывает бутылочки с шампунями, гелями и прочей ерундой. Да мужик: умирать больно и обидно особенно так. Тело хрипя, падает на кафель, такой грохот уже не заглушить, но на других этажах никто не дернулся. Подхватив новое ядрышко, я поворачиваю кран мимо ванны. Небольшой порожек у двери отсрочит потоп минут на пять-десять — мне хватит.

Тело Ирины до сих пор не нашли, иначе бы они не ходили так спокойно. Перебежкам, прячась под мебелью, я блуждал по дому от одной одинокой фигуры до другой, ожидая, момента для очередной трагической случайности.