Психолог для нечисти

— Кто ты?

Голос Егора странным образом изменился, став будто вибрировать. Сейчас он был похож больше всего на… мурлыкание кота.

— К-т-о-о-о т-ы?

Егор растянул каждую букву донельзя и крепче вцепился мне в горло.

— Не понимаю.

Говорить оказалось больно. Я закашлялась. Вдобавок ко всему, предательски заканчивался воздух. Перед глазами уже всё вроде бы начало плыть — то ли от страха, то ли от приближающейся смерти.

Вдруг дышать стало легче. Хватка Егора немного ослабла, но выпускать меня он совсем не спешил. Он был словно кот, загнавший мышь в угол, и играл с ней прежде, чем съесть.

— Кто ты?

— Не понимаю…

Я зажмурилась и замотала головой из стороны в сторону. К глазам предательски подступили слёзы.

— Зачем ты здесь?

— Твой отец позвал меня. Я ничего не хотела. Я ничего не знаю, честно! Не знаю.

— Помолчи.

— Н-не знаю!

— Ш-ш-ш-ш…

От страшного шипения прямо над ухом слёзы покатились из глаз. Я всхлипнула.

Никогда больше не поеду ни к кому на вызовы, сколько бы за это не платили! Пусть даже увольняют — всё равно не поеду! Если выживу после этого.

— Ты правда психолог?

Я утвердительно затрясла головой.

— Ничего не знаю.

— Да я уже это понял!

Рявкнул недовольно Егор и вдруг тяжесть ушла. Я открыла глаза. Егор смотрел на меня сверху вниз, сложив на груди руки и упираясь коленями в кресло.

— Значит, ты всё помнишь, — он утверждал, а не спрашивал. Я отрицательно замотала головой, но никакого эффекта это не произвело. — И кто же ты? — Егор нахмурился. — Быть такого не может.

Он встал с кресла и, подкатив своё вплотную, сел.

— Дай руку.

Я с недоверием взглянула на Егора, который уже притянул к себе и без того больную конечность.

— Не бойся.

Я не успела ничего толком осознать. Запястье пронзило так, что я мгновенно села и попыталась освободиться, что на удивление сделать удалось. Сжав пульсирующее место другой рукой, я слегка раздвинула пальцы — на коже виднелся отчетливый глубокий след зубов. Кое-где начинали проступать капельки крови, в одном месте она смазалась и шла сильнее.

Егор больше не порывался ко мне, а сидел с задумчивым видом. Его нижняя губа была испачкана моей кровью.

— Ты! — я вскочила на ноги, но с места сдвинуться не решилась. — Идиот! Вампир недоделанный! Да ты…

Грохот раздался настолько жуткий, что заложило уши. Ставни распахнулись внутрь комнаты, скрепя вековыми петлями, но ощущение складывалось такое, будто весь дом вот-вот должен был развалиться ко всем чертям. Ледяной ветер ворвался в помещение, страшно завывая, вместе со снегом. На улице была настоящая буря.

Егор перевёл взгляд с окна на меня. Его недоумение на лице вдруг сменилось озарением, и он рассмеялся: громко, истерически. Так, будто что-то долгое время терзало его, а теперь вдруг оказалось настолько ничтожным, что и внимания не стоило.

— Ты — Гамаюн*. Обычный человек!

Смех его стал прерывистым. Егор задыхался, но остановиться не мог. В конце концов он застонал.

Откинув Егора в сторону, я метнулась к двери и дёрнула ручку, которая мгновенно поддалась. Перед носом вырос охранник, но я нырнула в сторону и понеслась по коридору в сторону выхода. Где-то позади всё ещё звучал жуткий смех Егора.

На очередном повороте я столкнулась с Геннадием Валерьевичем.

— Выпустите меня отсюда! Выпустите!

— Что случилось, Сашенька?

Его пальцы заботливо обхватили мои руки.

— Выпустите!

* Гамаюн — божественная женщина-птица, основная функция которой — осуществление предсказаний. Хорошо известна присказка «Гамаюн — птица вещая». Также умела управлять погодой. Считалось, когда Гамаюн летит со стороны восхода, следом за ней приходит буря.

— 3 -

Всё полыхало. Не понятно только: вокруг или во мне. Сил не было ни то, чтобы отмахнуться от пламени, открыть глаза оказалось непосильной задачей.

Жуткий смех не желал пропадать и всё приближался, как бы быстро не бежала, сколько бы сил не прикладывала. Когда становилось совсем невыносимо, он стихал до нервного еле слышного хихиканья, но всё равно оставался фоном.

Безумные глаза Егора смотрели прямо на меня, но его взгляд ощущался со всех сторон сразу. Он словно проник под кожу, отчего всё зудело, будто тысячи насекомых отложили внутрь тела миллионы личинок, и сейчас они разом созрели и пытались выбраться наружу.

— Человек, — вновь и вновь презрительно шептал Егор, обвиняя меня в этом. — Человек, человек!

Постепенно рядом с ним появлялись чёрные коты: сначала один, затем второй, в итоге образуя целую пушистую армию. Егор, раскинув руки в стороны, медленно поднимал их на уровень живота и резко опускал вниз.