Психолог для нечисти

— Мы слуги Богов, смотрители этого мира, носители истины и равновесия. Кто-то больше похож на людей по своему строению и осознанию мира, кто-то меньше. Всё зависит от их священной функции, выданной им Создателем.

Я фыркнула и взяла со стола бокал, только что любезно поставленный официантом. Жидкость внутри оказалась разноцветной: нижний слой — белый, средний — зелёный, а верхний — голубой. Горьковатый вкус алкоголя ударил по рецепторам, сменяясь чем-то кисловато-сладким.

— Девушкам нравится, — Егор чокнулся со мной чашкой кофе. — Так хочешь услышать красивую историю? Мы те, кто всю жизнь существовал бок о обок с людьми, помогая им по наказу Богов, но были названы нечистью. Затем же и вовсе изгнаны и забыты после прихода князя Владимира.

Егор презрительно выплюнул последние слова и скривился так, будто только что проглотил целый лимон целиком.

— Можно ещё поточнее? — историю я знала прекрасно и выслушивать обиды коллективного бессознательного была морально не готова. — Лично ты — кто?

Егор закатил глаза и тяжело вздохнул. Он даже перестал меня обнимать и слегка отсел, закидывая одну ногу на диванчик.

— Наследник Дома Виритников — Баюн.

— Понятно.

Я кивнула головой и сделала глоток коктейля. Ситуация яснее не стала, зато по телу разливалось приятное тепло.

— Существуют различные Дома: кланы, если на то пошло, семьи, называй как хочешь. Каждый объединяет определённый вид нечисти: лешии, русалки, водяные, домовые, — начал объяснять Егор. — Все они живут не сами по себе, а образуют некую свою иерархию. Все беспрекословно подчиняются главе Дома, чей род был отмечен Богом, пока они не ушли после того, как об их существовании забыли. Я главный и единственный наследник Дома Виритников. Ментальный колдун, по-вашему. Баюн — управляющий и повелевающий словом.

— НЛПист, значит.

Егор скривился так, будто ему нанесли самое сильное оскорбление в его жизни. Зато в моём кроссворде появилось первое угаданное слово. Теперь понятно, почему все млеют от его сладких речей.

— И много вас таких?

— Кого?

— Колдунов.

— Мёртвых или живых?

Я отхлебнула из стакана, с досадой обнаруживая, что допинг закончился. Внутри что-то покачнулось, всколыхнулось и оборвалось. Грудь сдавило, ладони вспотели. Непреодолимое желание убежать отсюда разливалось по венам. Каждый удар, отдающийся в висках, становился всё сильнее, заглушая музыку. Я вскочила, опрокидывая стакан. Он покатился по столу и сорвался вниз, забирая у меня остатки жизненной энергии и разбивая в дребезги. Впрочем, его постигла та же участь.

На меня вновь смотрели все, но теперь уже не безобидные барышни, а нечто, готовое разорвать в клочья и не заметить этого. Подросток, лет пятнадцати, за несколько столиков от нас, прожигал особым леденящим взглядом. Он растянулся в улыбке, обнажая клыки.

— Всё хорошо.

Знакомый голос пробился в сознание. Голову повернули в сторону, на щеке ощущалось мягкое тёплое прикосновение. Егор смотрел мне прямо в глаза. От его серьёзной физиономии сводило зубы. Неожиданно захотелось вмазать ему так сильно, чтобы он, по крайней мере, отлетел на пару шагов и согнулся пополам от боли. В идеале представлялся сломанный нос и пол-литра потерянной крови.

Я крепко сжала кулаки, так, чтобы физическая боль хоть немного пересилила, хотя всё и так болело. Нужно было что-то делать.

Прикусив нижнюю губу, я рухнула на Егора, крепко цепляясь за его рубашку. Сдерживаться больше не было сил. Я разревелась: громко, навзрыд.

— Как обычно — люди, — пробубнил Егор у меня над ухом. — Сядь.

— Нет!

Как же меня это бесило! Он вновь приказывал мне, может, не сознательно, даже, возможно, желая помочь, но таким тоном, будто купил меня на рабовладельческом рынке. Я оттолкнула его от себя, тяжело дыша. Егор не сводил с меня взгляда, я с него, но затем он неожиданно сел на диванчик и уткнулся в телефон.

— Иди, если так хочется.

Но не прошло и десяти секунд как меня схватили за руку и усадили рядом. Егор вновь стал что-то напевать до того момента, пока официант не принёс нам бутылку виски.

— Хочешь?

Я оценила предложенный объём со своими внутренними ощущениями. Перепадов настроения вроде бы больше не ожидалось, убивать хотелось, но совсем чуть-чуть. Зато думать — совсем нет. И предложенный Егором вариант был как нельзя кстати.

Без особых приглашений я открыла бутылку и разлила виски.

— 8 -

В горле пересохло настолько, что пустыне Сахаре и не снилось. Попытавшись сглотнуть, я перевернулась на другой бок, о чём тут же пожалела. По затылку будто что-то ударило и начало пульсировать так, что отдавалось даже в желудке. Видимо, вторая вчерашняя початая бутылка виски определённо не зашла, хотя в конце я уже особо не налегала.