Психолог для нечисти

— Нам очень важно знать, что ты видела, — Михаил Семёнович говорил медленно и вдумчиво, стараясь подобрать каждое слово, отчего его голос стал ещё более глубоким. — Без этого мы не сможем поймать преступника и воздать ему по заслугам. Ты же хочешь, чтобы убийца вашего главы понёс наказание? Хочешь же?

Бедняжка заёрзала на стуле и губы её дрогнули.

— Ну? — медведь ещё больше склонился над ней, полностью накрывая собой.

— Я ничего не делала!

— Замори тебя чесотка! — застонал в ответ Михаил Семёнович и резко дёрнулся назад, делая шаг в бок. Обхватив виски ладонями, он провёл ими вниз по щекам, сделал глубокий вдох. Затем так же неожиданно бросился обратно к девчонке, хватаясь за спинку стула. Тряхнул его с такой силой, что допрашиваемая чуть не слетела на пол. — Говори уже, что видела! У нас нет времени!

— Хватит!

Я оглушила даже саму себя. Внутри закипала злость и стала лишь сильнее, когда Михаил Семёнович с большим интересом обратил на меня внимание. В его взгляде читалось недоумение и вопрос: «ну, и?». И это «и» я была готова ему предоставить пусть мысли в голове путались, налезая друг на друга. Дойдёт дело — защищу эту бедняжку собственной грудью! Но не позволю так обращаться с беззащитным ребёнком, плевать — человеческим или не очень.

— У вас нет права так говорить!

— Да ладно? — шумно выдохнул медведь и, оторвавшись от стула, выпрямился.

— Миша, доста… — наконец в разговор включился Геннадий Валерьевич.

Я взорвалась, перебивая. Крепко сжала кулаки, готовая в любой момент броситься в бой.

— Если вы думаете, что можете обращаться с другими как хотите, то это не так! Не нужно тут вести себя словно бог частного сыска! До бога вам как… До противоположного конца Москвы! Может и дальше. Неужели вы не видите, что вы пугаете ребёнка? Отойдите вообще от неё! — выбравшись из-за стола, я быстро добралась до стула, распинывая попадающиеся под ноги книги. Вклинилась между медведем и девчонкой. — Кто вам только выдал диплом?! Нельзя же так давить на детей. Она вам рецидивист что ли? Или, по-вашему, она убила, раз вы так с ней говорите? А если с вами будут так разговаривать, вам это понравится?! А?! Вряд ли! Знаете, вообще, что…

— Сашенька, — Геннадий Валерьевич оказался рядом, крепко сжимая моё запястье. От одного взгляда на него я начала успокаиваться и осознание, что, похоже, я слегка перегнула, не заставило себя долго ждать.

— Что вы, Геннадий Валерьевич, пусть договаривает. Я внимательно слушаю, — глаза медведя светились ярко-жёлтым, словно два больших фонаря в кромешной тьме. Похоже, он был в ярости.

— Достаточно. Придите в себя, оба, — Геннадий Валерьевич упёрся ладонью в область солнечного сплетения рядом стоящего медведя, заставляя сделать его несколько шагов назад. Обстановка стремительно разряжалась, по спине у меня побежали мурашки. В помещении, казалось, стало на несколько градусов ниже. — Руганью мы ничего не добьёмся, а у нас действительно не так много времени. Я не сомневаюсь в том, что ты хороший специалист, но твои методы не работают. Пусть попробует Александра.

Медведь хотел было что-то сказать, но его пресекли на корню.

— Она тоже специалист ничуть не хуже, Михаил Семёнович.

Мужчины с несколько секунд сверлили друг друга взглядом, пока медведь не отвернулся в сторону окна.

— Валяйте.

Кажись, наша взяла.

Геннадий Валерьевич тепло улыбнулся мне и кивнул, наконец отпуская запястье. Место обхвата стало слегка покалывать.

Теперь, после такой пламенной речи, от меня ждали эффективных действий. А ведь хотела тихо помалкивать в стороне, но нет же. Странно, но вообще не припомню, чтобы когда-то кто-то настолько сильно выводил меня из себя. Не знала даже, что можно так злиться. И эта злость значительно потрепала меня. Пусть состояние равновесия уже почти вернулось в норму, только силы значительно поубавились. Но ничего, жить можно.

Я бросила взгляд на широкую спину медведя. Он изучал сугробы за окном.

Ну, и отлично. Меньше будет зрителей перед моим возможным провалом. В том, что я смогу разговорить девчонку, я была уверена от силы процентов на пять. Максимум на десять.

— Ладно. Можно мне стул?