Добавить в моё избранное
195 мин, 32 сек 10583
Нет. Будь это так, меня не вели бы сейчас к самому Бессадулину — достаточно пары усердных охранников и одного молотка, чтобы выбить из меня местонахождение вещей. Тут что-то другое. Но что бы это ни было, дело плохо пахнет — для меня.
Едва мы добрались до входа в неприметное одноэтажное здание с наглухо забранными решетками окнами, старший из охранников остановился и коротко велел:
— Оружие, пояс и рюкзак оставь здесь. Куртку тоже снимай.
— Куртку то зачем? — удивился я, с неохотой стягивая с плеч рюкзак. Я не любил оставлять свои вещи где попало. Крайне не любил.
— Не тяни — беззлобно буркнул старший — уже седой, но еще крепкий мужик. Вздохнув, я покорился.
Аккуратно опустил на разбитый асфальт рюкзак, расстегнул пояс с лопаткой и флягой, примостил поверх рюкзака. Куртка прикрыла мое добро сверху. Я остался в штанах и рваной затасканной футболке. Вытащил из специально нашитых кармашков на штанах три метательных ножа и засунул их в рукав куртки — чтобы ни у кого не возникло соблазна прибрать их себе. Хотя все одно зря стараюсь — уверен, что стоит мне зайти в здание и охранники перетряхнут все вещи в поисках наживы.
— Может и ботинки снять? — буркнул я, ежась от легкого ветерка и лихорадочно вспоминая, что из ценного есть в рюкзаке.
— Еще раз попробуешь пошутить и останешься голый — пообещал старший. Стоявшая у меня за спиной парочка охранников с готовностью заржала.
Внимательно осмотрев меня, седой этим не удовлетворился и кивнул одному из охранников:
— Обыщи его.
— Мать… — скривился охранник, и принялся бесцеремонно меня охлопывать, недовольно бурча — А если болеет чем? Еще подцеплю себе хрень какую на одно место.
— Ну? Чист он?
Я промолчал, а охранник проверив мои щиколотки, буркнул:
— Оружия нет. Если только бактериологическое.
— Я здоров! — не выдержал все же я.
— Шагай — кивнул старший на дверь и я покорно зашел внутрь здания. Ощущение такое, словно заползаю в нору матерого варана — по спине ползут мурашки страха и не знаешь откуда придет опасность. Сразу за дверью был узкий коридор. По обе стороны идут запертые двери, на выложенном плитками полу чисто и еще видны следы влажной тряпки. На покрашенных стенах ни одного пятнышка. А в воздухе я отчетливо ощутил запах цветочного освежителя воздуха! Ну ни черта себе! Я словно оказался в далеком прошлом, о котором многое знал из рассказов Тимофеича.
— Чего застыл? Шагай, кому сказано! — и тут же последовал грубый толчок в спину, заставивший меня взмахнуть руками и просеменить пару шагов вперед, под злорадный смех обыскивающего меня охранника.
— Семен! Руки не распускай! — сердито рявкнул Седой и со значением добавил — Пока что.
«Пока что» — повторил я его фразу про себя — «Охренеть просто. Пугают? Или все будет зависеть от исхода разговора с хитрым татарином?»
У последней двери старший остановился, оправил сшитую из вараньей кожи куртку и едва слышно постучал о косяк три раза.
— Зайди! — прозвучал зычный и властный голос, который я сразу же узнал — Бессадулин. Встречался с ним и его сворой на толкучке, когда он неспешно обходил принадлежащие ему владения, самолично проверяя, все ли в порядке и расспрашивая торговцев о житье бытье… Правда тогда, я всегда поспешно уходил на соседний ряд, не стремясь попадаться на глаза «весомым» людям нашего города. Ни к чему это — говаривал Тимофеич, не жалующий ни Пахана ни Бессадулина. И вот, не уберегся…
Открыв дверь, седой прошел первым и лишь затем кивнул стоящим позади меня жлобам — заводите мол. Не дожидаясь очередного тычка, я шагнул в кабинет и остановился у порога, не решаясь наступать на лежащий на полу ковер. Чистенький, без единой пылинки. Сомневаюсь, что хозяин толкучки будет рад лицезреть как его ковер топчет грязный бродяга. Вот и не будем вызывать его недовольство. Убить не убьют, но пару оплеух отвесят запросто. Поэтому я не отрывал глаз от пола, старательно разглядывая грязные носки собственных ботинок.
Бессадулин меня удивил. Сильно удивил.
— Ну здравствуй, Битум — пророкотал он — Чего в дверях стоишь? Проходи, садись.
— Здравствуйте, Рашид Хасанович — в свою очередь поздоровался я — Ковер хороший… испачкаю.
— Грязь не кровь, отмывается легко — хмыкнул Бессадулин, почесывая заросший черной щетиной подбородок — Садись.
Это уже прозвучало как приказ. Повиновавшись, я прошел несколько шагов вперед и опустился в низенькое и узкое пластиковое кресло. Ноги уткнулись в подбородок, а лицо оказалось на уровне письменного стола и теперь я смотрел на Бессадулина снизу вверх. Жутко неудобно. Теперь если что и вскочить то не успею.
Широкоплечий, но уже оплывший, с наметившимся животом. Годы берут свое. Годы и сытая жизнь. Уж ему-то в поисках жратвы по пустыне шарахаться не приходиться — все на подносе небось приносят, да с придыханием приятного аппетита желают.
Едва мы добрались до входа в неприметное одноэтажное здание с наглухо забранными решетками окнами, старший из охранников остановился и коротко велел:
— Оружие, пояс и рюкзак оставь здесь. Куртку тоже снимай.
— Куртку то зачем? — удивился я, с неохотой стягивая с плеч рюкзак. Я не любил оставлять свои вещи где попало. Крайне не любил.
— Не тяни — беззлобно буркнул старший — уже седой, но еще крепкий мужик. Вздохнув, я покорился.
Аккуратно опустил на разбитый асфальт рюкзак, расстегнул пояс с лопаткой и флягой, примостил поверх рюкзака. Куртка прикрыла мое добро сверху. Я остался в штанах и рваной затасканной футболке. Вытащил из специально нашитых кармашков на штанах три метательных ножа и засунул их в рукав куртки — чтобы ни у кого не возникло соблазна прибрать их себе. Хотя все одно зря стараюсь — уверен, что стоит мне зайти в здание и охранники перетряхнут все вещи в поисках наживы.
— Может и ботинки снять? — буркнул я, ежась от легкого ветерка и лихорадочно вспоминая, что из ценного есть в рюкзаке.
— Еще раз попробуешь пошутить и останешься голый — пообещал старший. Стоявшая у меня за спиной парочка охранников с готовностью заржала.
Внимательно осмотрев меня, седой этим не удовлетворился и кивнул одному из охранников:
— Обыщи его.
— Мать… — скривился охранник, и принялся бесцеремонно меня охлопывать, недовольно бурча — А если болеет чем? Еще подцеплю себе хрень какую на одно место.
— Ну? Чист он?
Я промолчал, а охранник проверив мои щиколотки, буркнул:
— Оружия нет. Если только бактериологическое.
— Я здоров! — не выдержал все же я.
— Шагай — кивнул старший на дверь и я покорно зашел внутрь здания. Ощущение такое, словно заползаю в нору матерого варана — по спине ползут мурашки страха и не знаешь откуда придет опасность. Сразу за дверью был узкий коридор. По обе стороны идут запертые двери, на выложенном плитками полу чисто и еще видны следы влажной тряпки. На покрашенных стенах ни одного пятнышка. А в воздухе я отчетливо ощутил запах цветочного освежителя воздуха! Ну ни черта себе! Я словно оказался в далеком прошлом, о котором многое знал из рассказов Тимофеича.
— Чего застыл? Шагай, кому сказано! — и тут же последовал грубый толчок в спину, заставивший меня взмахнуть руками и просеменить пару шагов вперед, под злорадный смех обыскивающего меня охранника.
— Семен! Руки не распускай! — сердито рявкнул Седой и со значением добавил — Пока что.
«Пока что» — повторил я его фразу про себя — «Охренеть просто. Пугают? Или все будет зависеть от исхода разговора с хитрым татарином?»
У последней двери старший остановился, оправил сшитую из вараньей кожи куртку и едва слышно постучал о косяк три раза.
— Зайди! — прозвучал зычный и властный голос, который я сразу же узнал — Бессадулин. Встречался с ним и его сворой на толкучке, когда он неспешно обходил принадлежащие ему владения, самолично проверяя, все ли в порядке и расспрашивая торговцев о житье бытье… Правда тогда, я всегда поспешно уходил на соседний ряд, не стремясь попадаться на глаза «весомым» людям нашего города. Ни к чему это — говаривал Тимофеич, не жалующий ни Пахана ни Бессадулина. И вот, не уберегся…
Открыв дверь, седой прошел первым и лишь затем кивнул стоящим позади меня жлобам — заводите мол. Не дожидаясь очередного тычка, я шагнул в кабинет и остановился у порога, не решаясь наступать на лежащий на полу ковер. Чистенький, без единой пылинки. Сомневаюсь, что хозяин толкучки будет рад лицезреть как его ковер топчет грязный бродяга. Вот и не будем вызывать его недовольство. Убить не убьют, но пару оплеух отвесят запросто. Поэтому я не отрывал глаз от пола, старательно разглядывая грязные носки собственных ботинок.
Бессадулин меня удивил. Сильно удивил.
— Ну здравствуй, Битум — пророкотал он — Чего в дверях стоишь? Проходи, садись.
— Здравствуйте, Рашид Хасанович — в свою очередь поздоровался я — Ковер хороший… испачкаю.
— Грязь не кровь, отмывается легко — хмыкнул Бессадулин, почесывая заросший черной щетиной подбородок — Садись.
Это уже прозвучало как приказ. Повиновавшись, я прошел несколько шагов вперед и опустился в низенькое и узкое пластиковое кресло. Ноги уткнулись в подбородок, а лицо оказалось на уровне письменного стола и теперь я смотрел на Бессадулина снизу вверх. Жутко неудобно. Теперь если что и вскочить то не успею.
Широкоплечий, но уже оплывший, с наметившимся животом. Годы берут свое. Годы и сытая жизнь. Уж ему-то в поисках жратвы по пустыне шарахаться не приходиться — все на подносе небось приносят, да с придыханием приятного аппетита желают.
Страница
22 из 56
22 из 56
