К Закату от Русколани — Царь венетам

Менестрель резко остановился и сказал:

— Мы должны взять его с собою. Когда меня хотели убить стражники, этот варвар спас мне жизнь!

Освободитель с досадой плюнул на пол:

— Ты в своем уме? Дорог каждый миг! Да он и вовсе умирает…

Но Вальгаст решительно опустился рядом с обессиленным берсеркером и подхватил одну из рук того на плечо:

— Он спас мне жизнь!

Воин с факелом еще раз плюнул, но все же подхватил Рингалла за другую руку и прошипел:

— Тяжелый, как помесь борова с медведем! Отчего эти дикари все такие здоровяки? Надеюсь, он будет хорошим воином у нашего Хиргарда!

III

— Почтенный! Посмотрите, что рисует эта девчонка!

Светозар обернулся на возглас жреца, сопровождавшего эмиссара Хейда. Тот указывал на девчушку трех лет, что — то сосредоточенно чертившую на земле. Дело происходило в сердце деревни, на открытом пространстве, где обычно устраивали игры дети и собирались на сходы взрослые. Вампир, прискакавший сюда утром, был одним из немногих выживших после нападения разбойников Хиргарда на одну из соседних крепостей. После безумной скачки через лес лошадь выдохлась, и он был вынужден задержаться на несколько часов в деревне, решив заодно проверить ее на предмет верности повелителю вампиров. Понятно, что владыка цитадели Аверон отнюдь не похвалит его, прискакавшего позже всех прочих, так следовало изыскать достойное оправдание!

Жрец и вампир подошли к девочке, и та подняла на них удивленные голубые глаза, но двое взрослых смотрели не на нее саму, а на ее рисунки в пыли. Люди начали останавливаться и также подходить ближе. Подошел и Светозар, но его острое зрение следопыта и охотника не обнаружило в корявых фигурках на земле ничего предосудительного…

Между тем жрец, человек по-своему уважаемый в деревне, но гораздо более внушающий трепет своей властью, наклонился к девочке и, казалось бы с доброй улыбкой, спросил, указывая на странную фигуру из восьми перекрещенных линий с загнутыми по кругу концами:

— Что это такое, дитя мое?

Девочка засмеялась:

— Да это же солнышко! Видишь, оно людям светит — я их внизу нарисовала, и деревья, и дома, и…

Жрец медленно распрямился, поднял руку, призывая окружающих к тишине:

— Но кто же научил тебя так рисовать солнце?

— Так оно же такое и есть! Оно живое и гуляет по небу, а от него отходят лучики и спускаются к нам…

— Довольно! — жрец отшатнулся и поднял руку, сотворив знак, оберегающий от нечистой силы — В тебе — злые духи! Люди! Она нарисовала нечестивый знак древних дикарей — язычников, не ведавших Небесного Господина и живших в мерзости! Ее слова — зловреднейшая из ересей проклятых солнцепоклонников!

Прежде, чем кто — либо успел хотя бы понять сказанное, к девочке, недоуменно смотрящей на надрывающегося жреца, бросились ее мать и отец. Они упали к ногам разгневанного фанатика и, перебивая друг друга, начали умолять его пощадить ребенка. Но жрец был непреклонен:

— На костер! Уничтожить скверну!

Однако на его плечо легла тяжелая рука, и раздался хриплый голос вампира:

— Зачем тратить столько времени на этих язычников? — Он обвел глазами столпившихся поодаль людей и с презрением добавил — Я выпью их крови немедленно, и пусть это послужит хорошим уроком всем вам, ублюдки!

Лязгнул разлучаемый с ножнами клинок. Тень господина — рабовладельца закрыла беспомощно взывающих о милосердии вилленов. Мать прижала к себе испуганную, но по-прежнему ничего не понимающую дочь, отец ударил себя в грудь и крикнул:

— Убей меня, господин, но пощади мою жену и ребенка!

Однако вампир лишь брезгливо поморщился и размахнулся — яркая сталь сверкнула, чертя дугу…

… Светозар сам не понял, почему вдруг оказался прямо перед вампиром. Наверное, это вновь было пробуждение той Силы, которая пробудилась в охотнике в Лесу, во время разговора с Волеславой. Кровь застучала в висках юноши, когда он встретился глазами с воином Хейда. И такая ненависть ко всему истинно живому, цветущему и здоровому, полыхала во взоре палача, что Светозару захотелось повернуться и бежать прочь, не разбирая дороги — туда, где нет этих глаз убийцы и тирана. Однако наваждение продолжалось — рука охотника скользнула к поясу, а тело послушно повторило некогда заученное движение. Светлая, режущая молния сверкнула в воздухе, закружились хороводом лица вилленов, и Светозар понял: обратной дороги нет, он перешагнул грань, отделяющую прежнюю жизнь от Неведомого.

За миг до того, как меч вампира начал опускаться, острый охотничий нож, который метнул юноша, вонзился в правый глаз палача и глубоко засел в черепе. Сраженный потерял равновесие и рухнул навзнич. Это был один из ударов, одинаково смертельных и для человека, и для вампира. В следующее мгновение Светозар оказался над ним, подхватив боевой клинок из разжавшейся ладони и выдернув свой нож из раны.