Земля ягуаров

Эльвира размышляла так долго, что свечка успела укоротится наполовину. По стенам кабинета крались густые, чернильные тени. В неверном свете старшая сестра казалась Марие статуей, изваянием суровой Фемидой, беспристрастно решающей ее судьбу. Только, в отличие от языческой богини древних латинян, взор Эльвиры не закрывала повязка. В темноте слегка блестели белки ее карих глаз.

Наконец, сестра пошевелилась. Горьким вздохом она возвестила свое поражение, и, поднявшись на ноги, подошла к сестре, чтобы протянуть ей руку. В качестве ответа она, как всегда немногословная, произнесла только одно слово:

— Идет.

Глава II. Радуйся, пока можешь.

Таверна «Трясущаяся чаша» стояла на отшибе города, подальше от домов честных людей, и поближе к речному берегу — что доставляло немалое удобство завсегдатаям, которым было достаточно лишь выйти за порог и сделать два десятка шагов, чтобы освежить похмельную голову в прохладном потоке, и вместе с тем приносило немало горя тем бедолагам, кто пытались ловить рыбу во взбаламученной реке. Протесты рыбаков неизменно оставались без ответа, а их попытки решить дело силой терпели крах, по той же причине, что привела к преждевременной, хотя и геройской, погибели прекрасного маркграфа Роланда: слишком велико было число неприятелей. Едва ли не все взрослое население города захаживало в таверну пропустить стаканчик-другой. Добровольные паломники этого, с позволения сказать, храма виноградной лозы, ежемесячно осушали внушительное число бочек, чем взаимно осчастливливали сразу многих: себя, своих компаньонов за питейный столом, и хозяина таверны, имевшего солидный прибыток. Немало радовались и честные земледельцы Пуэтро-де-Сан-Феллипе, вынужденных по приказу властей высаживать по десять виноградных кустов на каждого раба-индейца в хозяйстве. Пока двери «Трясущейся чаши» гостеприимно распахивались перед жаждущими, винокурня всегда и с охотою скупала весь урожай.

И только одна стихия настырно сопротивлялась завсегдатаям: земля. Дорогу к таверне никак не удавалось утоптать, ибо шла она под откос и была покрыта самой подлой из почв — глиной. В сезон дождей вся улица покрывалась слоем густой, чавкающей грязи, таким толстым, что в нем застревала запряженная двумя волами подвода. В сухую же погоду грязь застывала до каменной твердости, и эта коварная, вся покрытая рытвинами, поверхность, грозила сломать ноги неосторожной лошади.

Короче говоря, каждый житель Пуэтро-де-Сан-Феллипе знал, что площадка перед фасадом «Трясущейся чаши» совершенно не подходит для поединков. Все завсегдатаи предпочитали доставать сталь на песчаном бережке неподалеку. Вот и сейчас там как раз собиралась небольшая толпа, состоящая из стайки индейских детишек, падких на развлечение пьяниц, вышедших проветрить голову, и нерадивых конюхов, которые всегда предпочитали смотреть на добрую потасовку, нежели выгребать навоз.

Толпа стояла неровным кругом, диаметром около шестидесяти локтей. Дуэлянты уже заняли места внутри. Вот-вот должна была сверкнуть сталь. Эльвира и Мария поспешили протиснуться в первый ряд чтобы получше рассмотреть бойцов.

Справа стояла рослая черноволосая девушка, державшаяся с уверенностью, какую мог дать только немалый опыт фехтовальных боев. Она наверняка была выпускницей Конкистадорской академии, или, по крайней мере, состояла на выпускном курсе. Торс ее защищал стеганная куртка без рукавов, сделанная из плотного белого хлопка — встретив такой доспех на индейцах Монтесумы, испанцы быстро переняли его, так как он как нельзя лучше подходил для жаркого климата. Стеганку дополнял широкий кольчужный воротник, закрывавший плечи и шею. Бежевая юбка конкистадорки спускалась чуть ниже колена. Она держала на локте одноручный меч с простым перекрестьем, и намеренно встала спиной к солнцу, чтобы яркие лучи слепили стоящую напротив соперницу.

Та была ниже на целую голову. В отличие от конкистадорки, она не облачилась в броню, или не имела оной вовсе, и покрыла торс только легкой белой рубашкой с кружевными манжетами и накрахмаленным воротником. Ярко-красная юбка в складочку едва достигала середины бедра. Девчонка носила черную шляпку-котелок, из под которой на плечи свободно струились длинные сизые волосы. Глаза, ярко-зеленые как весенняя листва, смотрели вперед с бешеной искринкой. В руке она держала длинный и тонкий меч со сложным эфесом из дужек и колец, что полностью закрывали ладонь. Кинжал с U-образной гардой остался в ножнах, пристегнутый горизонтально к поясу за спиной.

— Ну и кто из них наш боец? — вполголоса спросила Эльвира.

— Чужестранка, — Мария кивнула в сторону девушки в красной юбке, — Мне про нее мало что известно, кроме того, что она из Кастилии, не училась ни в одной из академий Нового Света, и очень любит подраться.

— Что же, посмотрим. Как по мне, она зря пренебрегла броней. Один удар может стоит ей победы.